Все, что мне нужно

Перевод с английского В.И. Агаянц.

Самый забавный, самый невероятный, самый закрытый клуб лондонского света - Компас-клуб. Четверо отпетых холостяков, поклявшихся никогда и ни при каких обстоятельствах не поддаваться женским чарам. Однако… мужчины предполагают, а женщины располагают!

Перед вами - история дерзкого Гейбриела Уитни, маркиза Истлина, который случайно скомпрометировал юную леди Софию Колли. Впрочем, что, как не отказ красивой женщины, подогревает охотничий азарт настоящего мужчины? И что, как не охотничий азарт, раздувает огонек оскорбленного мужского

самолюбия в пожар настоящей страсти?…

– Сначала пошлину.

Сильная рука уверенно преградила путь Гейбриелу Уитни, и он вынужден был остановиться. Булыжник во дворе Хэмбрик-Холла, все еще скользкий после утреннего дождя, стал для мальчика препятствием, о которое он чуть не споткнулся. А тут еще резкий окрик едва не сбил его с ног. Он и так с трудом сохранял равновесие из-за огромного свертка, который держал перед собой. Сверток, украшенный кистями, ни капельки не повредился. Гейбриел очень внимательно следил за тем, чтобы случайно не сдавить его. Сладкие лепешки, печенье и сдобные булочки с изюмом уже не будут такими вкусными, если их раскрошить.

Чудом удержавшись на ногах и продолжая бережно обнимать сверток, Гейбриел перевел взгляд с блестящего от воды булыжника на обладателя вытянутой руки.

– Пошлину?

– По-моему, я достаточно ясно выразился.

Молодой лорд Барлоу оглянулся на двоих приятелей, готовых прийти на помощь своему вожаку, если понадобится. Они стояли плечом к плечу, образуя живую преграду на случай, если Гейбриел попробует прорваться. Барлоу лениво опустил руку.

– Он и бежать-то по-настоящему не сможет. Так ведь? Он побоится рисковать своим кулем, а то, не дай Бог, развалятся его драгоценные торты и пирожные.

– Лепешки, печенье и булочки, - беспомощно пробормотал Гейбриел.
– Если платить полагается за торты и пирожные, то их у меня как раз нет.

Возражение было вполне обоснованное, но Гейбриел не слишком надеялся, что Барлоу им удовлетворится.

– Лепешки, печенье и сладкие булочки, - передразнил Гейбриела его мучитель, старательно копируя ломающийся мальчишеский голос.
– Пошлина распространяется на сладкое. Все виды сладостей. Говоришь, у тебя там сладкие лепешки?

Гейбриел кивнул, и завиток каштановых волос упал ему на лоб. Обе руки мальчика держали сверток, и Гейбриел никак не мог поправить непокорный локон, который доставлял ему ужасные мучения.

Мальчик выпятил вперед нижнюю челюсть и попытался сдуть со лба злосчастную прядь, но она лишь слегка приподнялась и вновь опустилась ему на глаза.

– Больше всего ты сейчас похож на девчонку, мастер Уитни.
– Барлоу насмешливо поднял брови и оглянулся на своих дружков Харта и Пендрейка, ища у них поддержки.
– Ну разве не вылитая девчонка?

Гейбриел не сводил глаз с Барлоу, но Харт и Пендрейк тоже оставались в поле его зрения. Он заметил, как они согласно закивали, и покраснел от обиды. Барлоу меньше бы его оскорбил, если бы обозвал кобылой. Гейбриел знал, что такое девчонки. У него были старшая сестра и четыре кузины. Девочки представляют собой что-то нежное, округлое, с румяными щеками. У них пышные локоны и вечно надутые губы. Иногда они впадают в меланхолию - так они называют свое состояние грусти, - и, что хуже всего, им ничего не стоит вдруг удариться в слезы.

Внезапно

Гейбриел почувствовал, что и сам вот-вот расплачется. Он поджал нижнюю губу и впился в нее зубами. Боль помогла ему справиться с собой.

– Смотрите-ка, он краснеет.
– Пендрейк попытался по-приятельски ткнуть Барлоу локтем в бок, но тот ловко уклонился, сделав шаг в сторону.

Положение Барлоу в «Ордене» требовало соблюдения определенной субординации. Осознав свой промах, Пендрейк попытался поскорее его загладить.

– Краснеет, - повторил он, показывая пальцем на Гейбриела.
– Прямо как девочка.

Пендрейк прав. Гейбриел чувствовал, как пылают его щеки. Он едва сдержался, чтобы не бросить сверток и не закрыть лицо ладонями. Если бы щеки просто краснели, тогда бы еще ничего. Кожа бывалых морских волков тоже меняет цвет от соленой воды и ветра, но никому не пришло бы в голову заявить, что они краснеют, как девчонки. Щеки же Гейбриела покрывались розовым цветом, как кожица младенца, что было чертовски унизительно. Если придется бросить сверток, подумал Гейбриел, то, пожалуй, лишь для того, чтобы сжать кулаки. Такая мысль заставила его вцепиться в куль. Если он не будет вести себя осторожнее, то погубит не только все сладости, которые дала ему мать, но и весь свой план.

План придумал его друг Саут. Сам Гейбриел предпочел бы действовать кулаками, ведь не зря же Господь наделил ими человека. Но у Саута настоящий дар убеждать. Ему удалось привлечь на свою сторону их общих друзей - Брендана и Эвана. И теперь, стоя на дороге один против троих противников, Гейбриел подумал, что, возможно, приглашение к кулачному бою не лучший способ бросить вызов «Ордену епископов». Сначала Гейбриел предлагал пращу или дубинку. У каждого из предложенных орудий есть свои достоинства. Пращу выбрал Давид, сражаясь с Голиафом, что же касается дубинки, то Гейбриелу нравился звук от ее удара, хотя, сказать по правде, мальчик толком не представлял себе, как пустить в ход дубинку или пращу.

Гейбриел Ричард Уитни, в кругу близких друзей известный как Ист, входил в четверку членов Компас-клуба - общества, не очень известного в Хэмбрик-Холле. Оно не могло претендовать на длинную, полную волнующих тайн историю, уходящую корнями в глубокое прошлое, В отличие от «Ордена епископов» Компас-клуб начал свою деятельность совсем недавно. Его создатели не заглядывали далеко в будущее и не задумывались о судьбе грядущих поколений. Разработанный ими устав представлял собой лишь несколько нескладных рифмованных строк, сочиненных Саутом. Всем членам клуба стихи нравились, однако никто, включая и самого автора, не стал бы утверждать, что речь идет о настоящей поэзии.

Предметом наиболее ожесточенных споров в клубе стала клятва на крови. В отношении самой клятвы разногласий не было. Каждый из заговорщиков считался заклятым врагом «Ордена епископов». Сомнения вызывала необходимость проливать кровь. И здесь мнения разделились.

Брендан Хэмптон, для друзей - Норт, и виконт Саутертон по прозвищу Саут выступали за бескровную клятву. Эван Марчмен, известный как Уэст, и Гейбриел считали кровопускание не только желательным, но и необходимым. Пока вопрос оставался открытым, но Гейбриел считал, что им с Уэстом удастся взять верх. Норт и Саут не смогут слишком активно отстаивать свою позицию, если не хотят, чтобы их обвинили в малодушии. Гейбриел знал, что не он один не любит, когда его сравнивают с девчонкой.