Всё, что нужно для счастья
Шрифт:
Я тяжело дышу и наверняка выгляжу странно, намертво вцепившись в отобранную у ребёнка тарелку, а Василиса лихорадочно бегает глазами по столпившимся у стола гостям.
– Что ж вы за дураки?! О таком предупреждать нужно! А если б отёк Квинке? Кто вам только ребёнка доверил?
– музыку выключили, и суровый голос женщины лет пятидесяти, стремительно надвигающейся на нас с другого конца зала, ревёт в ушах, мгновенно достигая цели - мы оплошали. Забыли о девочке, зато не упустили момента, чтобы в очередной раз друг друга уколоть.
– Чего столпились? Празднуйте! Здесь вам не цирк!
Она расталкивает локтями
– Ела клубнику?
– спрашивает куда мягче, и не даёт малышке отвернуться?
– Только не ври.
– Нет...
– В тортике, Сонь. Ты же видела ягодки?
– теперь и Вася включается в этот допрос. Не слишком-то прилично, теснит плечом то ли врача, то ли не понаслышке знакомую с аллергией даму, и, припав губами к детским пальчикам, тепло улыбается.
– Может, ты не поняла, что это клубника и съела парочку?
Девочка, задумчиво хмурит лоб, и ровно двадцать секунд, пока она не торопится отвечать, я взываю к милости Богов: "Пусть скажет нет!". Ведь я ужасно боюсь того, что может произойти. Даже сыпь на щеках и та пугает меня до чёртиков. Тут ведь неважно, соврала ли нам Вера: Сонька человек! Маленький, совершенно беспомощный в этом большом и жестоком мире, и, кроме нас, защитить её некому. А я, вместо того, чтобы беречь, подверг её опасности, не догадавшись проверить меню. Тут соки рекой льются, а я слежу лишь за похождениями бывшей супруги!
– Ну вроде одну...
– слышу испуганный тоненький голосок и опускаю глаза на тарелку, которую продолжаю держать в похолодевших руках. Кусок, конечно, огромный, но ей, похоже, больше пришёлся по вкусу крем. И к нашему счастью, он белый.
– Тёть Вась, - я ставлю посуду на стол и сажусь на соседний стул, а Соня виновато втягивает голову в плечи.
– Пап, вы меня ругать будете ? Он просто вкусный такой...
Ну вот, шмыгает носом. Раньше считал, что не выношу женских слёз, а стоит крупной горошине пересечь пылающую детскую щёчку, жалею, что матерится в приличном обществе не принято. Это ведь мы недоглядели, разве честно, что весь удар она берёт на себя она?
– Нет, Сонь, - пододвигаюсь ближе и неуверенно касаюсь хрупкого плеча, накрывая ладонью три ряда кружевных рюш. Ощущения странные, а если учесть, что я стараюсь держать между нами дистанцию, это добровольное нарушение границ даётся мне нелегко. Позволяю своему сердцу, немного выровнять ритм, и уже куда уверенней привлекаю девочку к собственной груди. А она и рада: перебирается ко мне на колени и утыкается сопливым носом в дорогую ткань пиджака...
– Ты не виновата. Это нас с твоим папой нужной ругать, - я глажу девочку по спине, а Васёна поправляет съехавшую с её макушки заколку. Произносит эти слова и смотрит на меня. Выразительно так, впервые после развода долго не отводя взгляда в сторону. Не будь я так сосредоточен на собственных переживаниях, наверняка без труда прочёл бы каждую её мысль.
– Родители, называется! У вас хоть антигистаминные препараты есть?
– женщина, выпрямляется на ногах, обутых в высоченные каблуки, и, заприметив на подносе с фруктами пару опасных ягод, без зазрения совести складывает
– Чего молчите?
А что сказать? По части медикаментов у нас Вася ответственная... И прямо сейчас временно исполняющая обязанности Сонькиного педиатра, опускает голову, скрывая лицо за завитыми в спиральки прядями.
– Есть, - и слава богу, что она сидит спиной к строгой даме в темно-красном брючном костюме...
– В чемодане. Дома.
– Дома! Да вы что творите?! Мамаша называется! Лицо намалевать не забыла, а о ребёнке побеспокоится времени нет? Да это первое, что вы должны положить в свою сумку при выходе из дома!
Вот нам очередное правило в копилку с ценной информацией по воспитанию детей. Я вымученно вздыхаю, предчувствуя надвигающуюся бурю, а Сонька вскидывает голову, испуганно ойкая, когда злая до чёртиков Вася оборачивается к отчитавшей её гостье:
– Вы, вообще, кто?
– дышит тяжело, сдерживаемая лишь присутствием десятка довольных ребятишек, но расправить плечи не забывает.
– И каково чёрта со мной так говорите?
– Я? Я, милочка, терапевт с тридцатилетним стажем. Ещё и мать двоих прекрасных дочерей. И даже не будь я медиком, мне бы хватило ума держать под рукой нужные препараты, имейся у ребёнка аллергия!
Зря она так... Хотя, может, за год Васёна хотя бы немного обуздала свой буйный нрав? Я-то ладно, её издёвки заслужил, а вот к окружающим она вполне могла стать терпимей...
– Видите, как вам повезло, - и, похоже, так оно и есть. На крик не срывается, а если что и выдаёт в ней угрозу, так это стальные нотки в голосе.
– Я вот не такая умная. И на минуточку, я ей не мамаша...
– Ну, мачеха. Какая разница? Что, если тебе не родная можно здоровьем её рисковать? Ещё женщина называется! На, - терапевт роется в сумочке и, отыскав блистер с каким-то лекарством, пихает его в Васькину руку.
– Супрастин. Другого не держу. Полтаблеточки дай, хуже точно не будет. А вы, - смотрит теперь на меня, зло сощурив и без того узкие как щёлки глаза, - за дочкой лучше следите. Если вашей подруге до неё дела нет. Угробите ребёнка, потом вовек себе не простите.
Отлично. Даже посторонние люди и те переживают за Соньку больше, чем её предполагаемый отец... Да я даже на эту поездку согласился, лишь бы провести время с Васей! Чтобы как раньше, слушать её болтовню, видеть, как она над чем-то смеётся, убедиться, что пусть мы и не вместе, но какая-то связь между нами до сих пор существует. А она существует, я её чувствую. Любовь, привычка, влечение - обзовите, как угодно, но вряд ли есть в этом мире что-то сильнее, чем моя тяга к красивой женщине в синем вечернем платье.
– Она нас как школьников...
– Ага, - соглашаюсь, всё так же удерживая на руках ребёнка, и стоит красному костюму смешаться с гостями, лично инспектирую бледную детскую кожу. Вроде чисто. И дай бог, чтобы такой она и оставалась.
– Таблетку давай. И Вась, она определённо права. Отныне нам нужно быть внимательней.
Потому что в отличие от бывшей супруги я не верю в хороший исход этого путешествия. Реалист, мать его. Вера точно не сидит дома, пересматривая мелодрамы с ведёрком попкорна, пока мы колесим по бездорожью с её адресом на мятом клочке бумаги. Ведь если в случае с Соней моя интуиция молчит, с её матерью мне всё ясно - она дала дёру.