Всё, что нужно для счастья
Шрифт:
Подглядывала, что ли? Из-за кустов? И раз уж волшебный сарайчик до сих пор простаивает без дела, радуется, что пусть и на дикой природе, но мы согрешили?
Господи! А ещё говорят, что в городах разврат царит! Стыдливо потупив взор, не без труда избавляюсь от её руки и тут же улыбаюсь смущённо:
– Спасибо.
А что ещё сказать? Дай бог? Нет уж, я знаю, куда эта дамочка клонит! Лучше в машину спрятаться и желательно поскорее, пока моя прыткая сестрица заднее сиденье не заняла...
– Я свой номер на крышке от банки нацарапала, -
– С врачами не тяните. Мне моё сердце подсказывает, что они Вере помогут. Только и вы должны стеной друг за дружку стоять. Максим, - на супруга моего внимание переводит, а я про себя радуюсь, что и ему не по себе.
– Ты у них один... Береги девчонок. Травки пусть пьют, я пакетики подписала: Сонечке ромашку с шиповником, да листья брусники, Верочке травяной сбор для иммунитета, а тебе, Василиса, для сна. А то бледная такая, от переживаний и не спишь поди? Ладно, чего я задерживаю вас? С богом, ребятки.
– И это, - старушка, наконец, оставляет в покое наши пальцы, а Петрович, её за плечи обнимает.
– К нам не частите. Не санаторий же тут!
– Антип!
Господи, я, наверное, даже скучать буду! Вроде и погостили всего ничего, а даже мальчишки, сейчас стреляющие из рогаток по жестяным банкам, и те в душу запали!
Улыбаюсь приютившему нас семейству и, подозвав пса, торопливо к внедорожнику бреду. Да молюсь про себя, чтобы Петрович подольше Некрасова не отпускал. Ведь догонит, как пить дай! Догонит и точно проконтролирует, чтобы я рядом с ним села. А потом всю дорогу будет украдкой на меня косится...
Не зря я его поцелуев боялась! Не зря мялась у внедорожника, борясь с нахлынувшим на меня волнением... Нужно было на попутках до Москвы добираться, или подругу мою попросить, чтоб за ребёнком присмотрела. А то Веру нашла, а покой вновь потеряла! И вот его-то вернуть будет куда труднее, чем отыскать в Столице тот чёртов хоспис...
– Куда собралась?
– видите? Я даже дверь открыть не успеваю, а Вера и тут мне палки в колёса ставит! Как пантера, в два шага настигает меня, талию кулачками подпоясывает и зыркает недовольно!
– Здесь я с Сонькой поеду!
А меня, значит, на верную гибель! Сиди Вася, наслаждайся близостью человека, который сначала твою жизнь разрушил, потом дождался, пока ты завалы разгребёшь и вновь бомбит! Да так, что в этот раз, когда я истосковаться успела по его ласке, душа моя на лоскутки распускается!
– Вера!
– потому и скулю, надеясь, что в сестре женская солидарность проснётся!
– Давай, давай! Дуй на переднее! Уж не знаю, что у вас ночью с Максимом приключилось, но своё место я уступать не собираюсь! И не Веркай тут! Я больной человек! Мне комфорт нужен, - только куда там? Достаёт козырь из рукава и пока во мне борются страх и человечность, первой в салон юркает!
Приплыли! Рычу в голос, нервно дёргая ручку,
– Ремень пристегни, - и стоит Некрасову меня улыбкой одарить, понимаю, что окончательно.
Молчать буду. Чем не выход? Абстрагируюсь от ситуации и лучше о будущем своём размышлять начну. И ремень... Чёртов ремень пристегну сама, чтоб и не думал тянуть к моему телу свои загребущие пальцы!
– Дистанция, - ладонь перед собой выставляю, чем заслуживаю очередную улыбку, и гордо щелкаю замком.
Полегчало ему? Теперь если в дерево въедет, я из салона точно не вылечу. А значит шансы, что он и дальше сможет надо мной издеваться, вырастают в разы.
Впрочем, какая с Некрасовым авария? Плетётся как черепаха, виляя между разномастными автомобилями, и, подтверждая мои худшие опасения, нет-нет, да косится в мою сторону.
Мёдом я ему намазана, что ли?
– Нервная ты какая-то, Вась, - ну точно. Оглядывается назад, убеждается, что девчонки задремали, и теперь вновь свои пытки возобновляет. Можно подумать, мне вчера мало было. Вон, губы до сих пор покалывает от поцелуев!
– Домой хочу, вот и нервничаю. Как скоро мы до города доберёмся?
– Ночью. В семь на паром сядем, а там часов пять останется.
Ночью. Не так уж и плохо, верно? Успокаиваюсь, наконец, даже на сиденье устраиваюсь поудобней, ведь оно уже не кажется таким жёстким... Только, пусть и не спала всю ночь, а мозги работают!
– В семь?
– прикрикиваю и, вторя водителю, назад оборачиваюсь. Спят ведь: Вера детский рюкзачок под голову подложила, племянница устроила голову на материнских коленях. Просунула ладошку под пухлую щёчку и, приоткрыв губы, сопит... А я тут разбор полётов затеяла!
– Что значит в семь?
– потому лучше на шёпот перейти.
– Ты же говорил, что он только по утрам ходит!
Поэтому и торчали в богом забытом захолустье, разделив крохотный номер второсортного хостела. Я полночи глаз не могла сомкнуть, ведь широкая спина Некрасова манила меня, как магнитом, прогуляться по ней внимательным взглядом, а он, дрых в своё удовольствие! Ещё бы, подумаешь надул! Ему же не привыкать! Он даже пойманный с поличным и не думает краснеть от стыда: улыбается, лениво удерживая баранку, и только и может, что плечами пожать!
– Вот же гад ты, Максим!
Нет, чтобы как можно скорее в Москву мчаться, мою сестру искать, а он длительную остановку затеял. И зачем, спрашивается?
– Чтобы с тобой побыть, - я от возмущения в кресле ёрзаю, больше не в силах и дальше делать вид, что это даётся мне легко, а Максим опять за своё. Ладошку мою своей накрывает, и словно я не сильнее навозной мухи, держит, пока мой разум плывёт от его речей:
– Я скучал, Вась. Что мне ещё оставалось? Год не виделись, а тут такой шанс с тобой в одной комнате оказаться. Грех не воспользоваться!