Все, что она хочет
Шрифт:
Не терпелось узнать - что показал томограф. Решил полюбопытствовать, заранее зная, что медсестра не в курсе лечебного процесса, и даже если в курсе, то не скажет. Но все-таки...
– Что показало обследование, не знаете?
– Нет, сэр, - поспешно и равнодушно ответила она. Подкатила кресло. Достала из шкафа его одежду.
– Доктор Фалкони ждет вас в кабинете. Сможете подняться?
Глупый вопрос.
– Смогу.
Роберт приподнял голову, и комната поплыла. Неужели не удастся встать без посторонней помощи?!
Давно
Все здесь раздражало - бесцветная медсестра, гудящие аппараты и собственная слабость. Эта больница действует на нервы и делает его больным, за ее пределами он был в отличном состоянии здоровья. Не зря он не любит ходить по докторам.
Надо поскорее отсюда убираться.
Нет, сначала все-таки поговорить с Фалкони.
И успокоиться. А то и правда схватится за пистолет. Кто его тогда лечить возьмется?
Прикрыл глаза, подышал ровно и глубоко.
Вроде, пришел в себя.
Поднял пультом верхнюю половину кровати, сел. Отбросил одеяло, спустил ноги. Посидел, наклонив голову. Когда она немного укрепилась, сбросил больничный халат-распашонку, стал одеваться.
Руки не слушались, ноги тоже. Не хотели попадать в отверстия трусов и он тыкался и шатался как пьяный. Стоявшая рядом медсестра наклонилась помочь, он ударил ее по рукам и почувствовал, как покрывается горячими пятнами. Роберт не инвалид! Шишка на голове еще не означает, что сегодня он не может самостоятельно одеться, а завтра собрался помирать. Лучше бы отвернулась, чем нагло выставляться на его достоинство, неудовлетворенная сука!
Хотел крикнуть «пошла прочь!» и покрыть вдогонку отборным, итальянским матом с упоминанием ее родителей, прародителей и всех предков до пятого колена. Сдержался в последний момент. Оделся, встал. Шатаясь, сделал два шага. Собрался с силами и пнул инвалидское кресло - оно прокатилось по линолеуму и врезалось в столик с препаратами. Пузырьки, инструменты рассыпались по полу со стеклянным и металлическим звоном. Не его проблема. Пусть тупая корова убирает, это ее наказание за неделикатность.
– Позови ассистентов. Мужчин.
Она пулей вылетела и больше на глаза не появилась.
Двое молодых мужчин с закатанными до локтей рукавами халатов, вывели Роберта в коридор - они шли рядом для подстраховки, но не прикасались. Усадили на новую коляску, повезли к лифту. По пути он заметил название отделения «онкологическое».
В голове помутилось. Он не разобрался, куда ехал - вниз или вверх. Сворачивал от лифта направо или налево. Очнулся, когда увидел Дона Фалкони - с таким сочувствующим выражением на лице, что даже кусок угля внутри его екнул от нехорошего предчувствия.
– Мистер Ди Люка...
– сказал доктор и замялся.
– Говорите как есть, - сказал Роберт и не узнал собственного голоса - звучал низко и с хрипом.
– Хорошо. Здесь результаты сканирования.
Фалкони
– Вот смотрите, мистер Ди Люка, - наконец, проговорил он и сделал округлый жест карандашом перед фотографиями.
Роберт вытянул шею и уставился на шедевры, созданные томографом. На всех изображено одно и то же - мозги с извилинами, и он не понял, зачем развешивать восемь, когда можно обойтись одним. Ничего примечательного не разглядел и даже не разобрался - вертикальный это срез или горизонтальный. Ожидая разъяснений, повернулся к доктору.
– Видите белое пятно между таламусом и промежуточным мозгом?
– Фалкони обвел светлое место в форме корявого треугольника в нижней части одной картинки.
– Это опухоль, - сказал как можно непринужденным голосом.
Он его натренировал - специально для подобных сообщений, чтобы интонация была не слишком драматичная и не слишком легкомысленная. То и другое может привести к нервному срыву у пациента. Дон Фалкони повидал на своем веку разных: одни скулили как щенки, другие становились философами. Кстати, из последних кое-кто прожил дольше ожидаемого срока.
Этот, вроде, твердый орешек, но посмотрим, как он выдержит следующую новость. Вернее, приговор: то, что доктор сейчас сообщит, не оставит надежде ни малейшего шанса.
На лице Ди Люка не дрогнул ни один мускул. Сработала многолетняя привычка сдерживать эмоции и моментально анализировать ситуацию. Впадать в панику не имеет смысла прежде, чем услышит все, что доктор имеет сказать. Направил на него равнодушный взгляд.
– Продолжайте, пожалу...
– Внезапно напала нужда прокашляться, и он закхекал.
– Дать воды?
– участливо спросил Дон и потянулся к уже приготовленному полному стакану на столе.
Воды? Он сумасшедший, раз предлагает. Рука Роберта будет дрожать, стакан дребезжать о зубы. Они выдадут его страх. Он скорее умрет, чем покажет себя трусом.
Умрет?
Это он зря подумал. Не накаркать...
– Не надо воды, - сказал и приказал себе: каким бы мрачным диагноз ни оказался, падать духом раньше времени не будет.
Томограф не сказал прямым текстом - опухоль неизлечима. Врачи интерпретируют показания приборов, иногда неправильно. Они тоже люди, а где люди, там ошибки. Он не отдастся слепо в руки эскулапов, будет контролировать каждый их шаг. Требовать объяснения каждой процедуре. Обяжет их отчитываться по каждому анализу и согласовывать методы лечения. Пусть его лечат как президента - лучшие врачи страны. Собирают консилиумы раз в месяц. Нет, два раза в месяц. Он заплатит любые деньги, только бы поправиться...