Все, что остается
Шрифт:
Взяв телефон, я набрала номер следственного управления округа Джеймс-Сити и попросила Монтану. Мне сказали, что он теперь капитан и переведен в Министерство внутренних дел. Мой звонок переключили туда.
Я собиралась действовать осторожно. Если всплывет, что я считаю, что убийство двух девушек может быть связано со смертью других пяти пар, я боялась, что Монтана насторожится и не станет говорить.
— Монтана, — ответил глубокий голос.
— Говорит доктор Скарпетта, — представилась я.
— Здравствуйте, док. В Ричмонде все еще продолжают стрелять друг в друга? Понимаю.
— Похоже, лучше
— Давайте, спрашивайте. Но это было давно. Могу быть недостаточно точным относительно отдельных деталей.
— Я, главным образом, заинтересована в сценариях совершения преступления, деталях в момент смерти. Большинство расследованных вами дел приходится на период, когда меня не было в Ричмонде.
— О да, в те дни трудился док Кагни. Работать с ним, я вам скажу, это было нечто, — рассмеялся Монтана. — Никогда не забуду, как он копался в телах без перчаток. Его не беспокоило ничто, кроме детей. Не любил вскрывать тела детей.
Я начала уточнять информацию с распечатки, и то, что рассказывал Монтана о каждом деле, не удивляло меня. Беспробудное пьянство и домашние проблемы приводили к тому, что муж стрелял в жену, или к другой форме развода по типу Смита-Вессона — так именовала подобные случаи полиция. Нагрузившийся до краев игрок был до смерти избит пьяными партнерами во время ссоры за партией в покер. Отец, с тридцатипроцентным содержанием алкоголя в крови, застрелен своим сыном. И так далее. Я оставила дела Джилл и Элизабет напоследок.
— Отлично помню, — сказал Монтана. — Судьба. Пожалуй, это все, что могу сказать относительно происшедшего с теми двумя девушками. Не сказал бы, что они относились к категории любительниц поразвлечься в мотеле с парнем, подцепившим их в баре. Обе закончили колледж, имели неплохую работу, умные, привлекательные. По моему мнению, парень, с которым они встретились, должен быть поразительно ловким. Я всегда подозревал, что это кто-то из приезжих, не местный.
— Почему?
— Потому что, будь он местный, думаю, мы смогли бы разыскать подозреваемого. Скорее всего, какой-нибудь убийца, на счету которого уже несколько жертв, но это мое частное мнение. Знакомится с женщинами в барах и убивает их. Может быть, парень, который много ездит, посещает разные города и селения, затем уезжает.
— Сопровождалось ли убийство ограблением? — спросила я.
— Не похоже. Сначала, просматривая дела, я подумал, что девчонки употребляли наркотики и пошли купить их с каким-нибудь типом, может быть, согласились встретиться с ним на вечеринке в мотеле или обменять наличные на кокаин. Но ни деньги, ни украшения не пропали. Не смог я отыскать ничего такого, за что с ними могли бы рассчитаться.
— Из доклада токсиколога видно, что, кроме алкоголя, в крови Джилл Харрингтон был обнаружен либриум. Вам что-нибудь известно относительно этого?
Он на мгновение задумался.
— Либриум? Нет. Не знаю.
Я ничего больше не спросила и поблагодарила его. Либриум — терапевтический препарат, применяемый как успокаивающее
— У тебя есть друзья в полиции Вашингтона? Кто-нибудь, кому ты можешь доверять? — спросила я.
— Есть пара парней. Зачем они тебе?
— Мне важно поговорить с Эбби Торнбулл. Но, полагаю, не совсем удобно звонить ей.
— Конечно, если не хочешь, чтобы наверняка узнали о твоем звонке.
— Правильно.
— Если тебя интересует мое мнение, — добавил он, — не стоит с ней беседовать.
— Я тебя понимаю. Но я не передумаю, Марино. Мог бы ты связаться с одним из своих друзей, направить его к ней домой и попросить ее связаться со мной?
— Думаю, ты совершаешь ошибку. Но ладно. Устрою.
— Просто попроси его передать, что я хочу поговорить с ней. Хочу, чтобы она немедленно связалась со мной.
Я дала Марино ее адрес.
К этому времени по факсу пришли нужные мне копии из «Желтого справочника», которые принесла Роза. Оставшуюся часть дня я обзванивала аптеки, в которых Джилл могла приобретать лекарства в Вильямсбурге. Наконец нашла одного аптекаря, в архивных записях которого значилось ее имя.
— Она была вашим постоянным клиентом? — спросила я аптекаря.
— Конечно. Элизабет Мотт — тоже. Они обе жили неподалеку отсюда, в жилом комплексе около дороги. Приятные молодые девушки, никогда не забуду.
— Они жили вместе?
— Подождите, — молчание. — Не похоже. Различные адреса и номера телефонов, хотя в том же жилом комплексе. В Старом городе, около двух миль отсюда. Это неплохое место, там живет много молодежи, студентов колледжа «Вильям и Мэри».
Он рассказал мне историю болезни Джилл. На протяжении трех лет Джилл приносила рецепты на различные антибиотики, лекарства от кашля, другие препараты, назначаемые при обычных простудах, респираторных заболеваниях, воспалениях мочевого тракта, которыми болеют все люди. Примерно за месяц до смерти она приходила в аптеку с рецептом на сеприн, который она, видимо, не принимала, потому что в момент смерти триметроп-рим и сульфаметоксазол не были обнаружены в крови.
— Вы когда-нибудь отпускали ей либриум? — спросила я.
Я ждала, пока он просмотрит свои материалы.
— Нет, мадам. В записях не указано. Возможно, его прописывали Элизабет, подумала я.
— А ее подруге Элизабет Мотт? — продолжала я спрашивать. — Обращалась ли она с рецептами на либриум?
— Нет.
— Есть ли другая аптека, которой могли пользоваться эти девушки?
— Боюсь, не смогу вам помочь, просто не знаю.
Он дал мне имена владельцев других аптек, располагавшихся поблизости. В большинство из них я уже звонила, а звонки в другие аптеки подтвердили, что ни одна из девушек не обращалась к ним с рецептом на либриум. Сам либриум не играл в деле существенной роли, но вопрос, кто и почему его прописал, сильно меня беспокоил.