Все, что останется
Шрифт:
Роберт на секунду задумался, словно оценивая возможные последствия.
– Давайте попробуем. Итак, вы замужем, и у вас дочка, примерно девяти-десяти лет. – Ему пришлось скрыть улыбку, заметив удивленно приподнятые брови Даши. Слова начали звучать чуть увереннее. – Чуть сложнее с работой, но я попытаюсь предположить, что это не педагогическая деятельность. Скорее, что-то связанное с финансами или медициной. Даже нет, мне кажется, все же медицина. Рискну предположить, что вы врач. Рано вышли замуж, рано родили, большая любовь. Время многое изменило, и все больше вопросов, на которые нет ответа. Вы пытаетесь найти смысл жизни и вырваться из замкнутого круга, но желание махнуть рукой и плыть по течению появляется все чаще. В вас часто влюбляются, но это вызывает больше раздражение. И не потому, что не нравится внимание. Просто это не то
Даша слушала, не перебивая, и даже в какой-то момент отвернулась к окну, чтобы не видеть внимательных глаз этого странного попутчика, который просто пугал своей проницательностью. Когда он замолчал, она в первый момент не нашла слов, и пауза начинала затягиваться.
– Меня так просто прочитать? Откуда столько информации? Следили? – В ее голосе была не то растерянность, не то тревога.
– Да. Я уже года три слежу за вами. Вы слишком красивы, чтобы остаться незамеченной в этом городе. – Роберт видел, как растерянность переходит в немой вопрос, и рассмеялся. – Ну, конечно нет. Все значительно проще. Когда вы доставали деньги за постель, кошелек остался открытым на столе, и я невольно заметил фото девочки, которая, вполне логично, ваша дочь. В пакете под столом, наверху, лежит газета «Медицинский вестник», которая встретится вряд ли у кого-то, кроме врача. Да и вы ее не покупали. Все как обычно: обязали к подписке. Вы молоды, уж однозначно не больше тридцати. Я бы сказал лет двадцать семь, но вряд ли родили в семнадцать. Значит, где-то около тридцати. Ну и получается, что замуж вышли рано.
– А вдруг я не замужем? – Теперь уже вся история начинала напоминать игру, и Даша почувствовала уверенность. Да и упоминание возраста обернулось приятным комплиментом, не кольнув правильной цифрой.
– Извините, но вы не похожи на ту девушку, которая оставит кольцо, расставшись с мужем.
– Вот как? И на кого же я похожа?
– Ни на кого. Вы просто не будете вздыхать для публики. Расстающемуся с вами нужно знать, что вероятность вернуться практически равна нулю.
– Бог мой! Откуда такие страсти обо мне? Дочка, профессия, возраст – хорошо. Но остальное?
– А что остальное? Я глубоко сомневаюсь, что есть кто-то, кто не думал однажды все изменить и начать жить иначе. Я могу сделать вид, что верю тем, кто рассказывает об огромной любви и гармонии, которые ни на минуту не покидали. Но мне кажется, что рассказы о безоблачной супружеской жизни чуть придуманы. Может, еще переживают медовый месяц или просто врут. Не могут двое, постоянно делящие пространство, не пересечься в нем. И у каждого есть минуты, когда хочется если и не развестись, то уж непременно убить. Это потом наступает момент, когда отдать свое счастье, с которым столько промучился, мучительно больно. Да и к тому же однажды подходит этап, когда на первый план выходят доверие и надежность. Кто знает, быть может, наши жизни обычные параллельные прямые? Отличаемся мы лишь интеллектом, положением и целями. А в целом мы все одинаковы, даже если и думаем, что абсолютно исключительны и неповторимы.
– А если вы вот сейчас как раз и ошибаетесь? – Даша мысленно была согласна со всем, но именно это ее и задело, а теперь не давало покоя.
– Ничего страшного. Зато вам со мной как минимум не скучно, а это уже неплохо.
– Хорошо! Теперь моя очередь. Вы не боитесь услышать мое мнение?
– Завтра мы выйдем из вагона и больше никогда не увидимся. Тем более вы же сами сказали: «Если это правда, то она все равно существует». Бояться в высшей мере глупо. Так что обещаю, любую правду, даже самую ужасную, я признаю под присягой. – Роберт отломил кусочек шоколадного батончика и приготовился слушать, хитро улыбаясь.
– Ну, так далеко мы углубляться не будем. – Даша чуть прищурилась, словно собираясь с мыслями, и, как школьница, сложила руки на столе и чуть наклонила голову вправо. – С детства отличник и любимчик учителей. Единственный ребенок в семье, уверенный в своей неповторимости, таланте и исключительности. В институте – звезда, староста группы и первый красавчик, который кружил голову всем, но никак не мог найти единственную. И причина была лишь в том, что нужна была только королева, а она, как известно, жила в Англии. Красный диплом – пусть будет, например, международные отношения или финансы. Распределение в министерство или крутой банк. Сейчас успешная карьера, молоденькая секретарша, квартира в престижном районе, и жизнь удалась. Поэтому можно рассказать уставшей женщине, попавшей с ним в одно купе, о том, как сложна жизнь и как тонко мы умеем замечать детали. Ведь сам уже устал от жизни, потому что все постиг и понял, как жить правильно. – Даша не могла ответить себе, зачем перешла на этот слегка ядовитый тон. Она уже не раз замечала, что умеет быть колкой и даже безжалостной. Но этот спокойный и уверенный тип улыбался, словно радуясь всему сказанному, и она понимала, что он ей нравится. Оттого хотелось сказать что-то такое, что вернет ее в привычное состояние, и она забудет этот дурацкий разговор. – Одного не могу понять, что же вас радует сейчас?
– Все здорово. Профессию почти угадали – я юрист. Правда, нет квартиры в центре, да и работа без секретарши – всего лишь преподаватель в университете. Но распределение было шикарным. Правда, у меня был свободный диплом, но ведь попал я действительно здорово. И рос я один, и любили меня все. Вот только девушки не очень обращали внимание. Я был ботаником до кончика носа и ничего не успевал, но мечтал, правда, о королеве. Точнее, о принцессе. Королева в возрасте уже была, и чувств не было, честно говоря, к ней. Да, вот и жизнь я еще не смог понять. Может, оно и правда, устал, но не настолько, чтобы потерять интерес. И знаете, Даша, описанный герой не мог ехать в купе поезда, причем даже не скорого, чему я безумно рад. У него свой «мерседес» бизнес-класса и водитель. – Ирония сквозила в каждом слове, но она была слишком мягкой и совсем не обидной. Скорее даже игривой.
– Я бы на вашем месте сказала, что я не угадала ничего, и долго смеялась бы. Что, перечитали всего Карнеги и теперь пользуетесь приемчиками, как завоевать расположение? – В глубине души она вздохнула с облегчением, заметив, что Роберт совсем не обиделся на ее достаточно вызывающий монолог.
– Нет. Не читал ничего. Одно время было желание перечитать и его, и Берна, и еще массу книг по психологии. Да много чего хотелось, следуя и моде, и желанию стать все понимающим и самым продвинутым. Потом как-то махнул рукой. Стараюсь просто проецировать все ситуации на себя и выбираю лишь то, что хотел бы видеть по отношению к себе. – Роберт взял опустевший стакан. – Знаете, я хочу еще чая. Беру и вам тоже? – Он вопросительно посмотрел на Дашу.
– Берите.
Через пару минут он вернулся, достав еще два батончика.
– Не смог удержаться, купил еще.
– Теперь как? Мне утром вам два стакана чаю брать? – Даша не могла придумать, стоит ли предлагать деньги.
– Утром я люблю кофе. Правда, он здесь, наверное, не очень, но это лучше, чем ничего.
– Значит, вы тоже в командировку?
– Да. Я ведь учился в столице. Уже не был столько лет. – Роберт призадумался. – Давно. Да и неважно. И работать начинал здесь, почти год прожил. Потом родители умерли. Да и как-то все сложилось… В общем, вернулся домой.
– Все туда, а вы оттуда?
– Получается. Да что об этом сейчас? Теперь уже поздно.
– Почему поздно? Разве что-то менять бывает слишком поздно? – Даше почему-то не хотелось, чтобы в этом мужчине сквозили такое знакомое ей безразличие и отрешенность.
– Не в этом дело. Неважно, где ты находишься. Не место определяет твои возможности и силы. Хотя, безусловно, значительно проще пробиваться там, где что-то кипит и бурлит. Но можно же ведь и вокруг себя зажечь что угодно.
– Пожар на прошлой неделе не ваших рук дело? Весь город говорил…