Все, что я хотела сказать
Шрифт:
– Ты такой идиот. – Я стаскиваю его брюки и белье с ног и мокрой кучей бросаю на пол. – Сними рубашку.
Уит вскидывает бровь.
– Сними. Рубашку, – повторяю я, на сей раз чуть медленнее.
– Хочешь, чтобы я разделся? Не знаю, насколько хорошо смогу проявить себя…
– Я хочу бросить твою одежду в сушилку, – перебиваю я.
– А. – Судя по голосу, он разочарован. – Такая богачка, как ты, умеет стирать?
– Умею. Не надо так удивляться, – раздраженно говорю я и округляю глаза, когда его длинные изящные пальцы
– Будешь смотреть? – спрашивает он скучающим тоном, расправляясь с последней пуговицей. Рубашка расходится в стороны, и я опускаю взгляд, но, благодаря единственной горящей лампе на прикроватной тумбочке, в комнате стоит полумрак. Я ничего не вижу. Но мне любопытно.
Я хочу увидеть все.
– Пожалуй, – равнодушно говорю я, будто его нагота никак на меня не действует.
– Я покажу тебе, а ты мне. – Он кивает в мою сторону. – Ты тоже промокла.
Моя одежда так вымокла, что капли воды буквально стекают на ковер.
Чувствуя себя дерзко, я снимаю толстовку и бросаю ее в кучу с одеждой Уита. Скидываю обувь вместе со следками. Взявшись за пояс легинсов, я медленно спускаю их по ногам и все это время не свожу глаз с Уита.
Он не отводит взгляд. Смотрит мне в глаза, будто мы соревнуемся, кто моргнет первым. Первым моргает Уит, на миг глянув на мои ноги, когда я наконец снимаю легинсы.
Казалось, будто они приклеились к коже.
– Ты правда разденешься догола. Передо мной, – произносит он, будто не верит.
– Мне нечего скрывать, – говорю я, наслаждаясь брошенным вызовом, тем, как его взгляд блуждает по мне, словно он не знает, на что смотреть в первую очередь. Похоже, я полна сюрпризов. Все время заставляю его гадать. Он считает, что я кроткая овечка, которой можно помыкать.
Он ошибается.
Я тоже его рассматриваю. Уит сидит в моем кресле совершенно голый, не считая расстегнутой рубашки, и я понимаю, что это немного странно.
Вся ситуация странная.
– Мне тоже, – говорит он.
– Мне начать первой? – Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но я воспользуюсь ей.
– Если ты настаиваешь. – Он улыбается. Морщится. Синяк у него под глазом становится темнее, придавая ему суровый, грубый вид.
Принц ранен в бою. И мне придется делать вид, что я этого не видела. Будто не имею понятия, что произошло.
Должно быть просто. Все равно мы не разговариваем друг с другом при посторонних.
Потянувшись за спину, я медленно расстегиваю лифчик. Он отскакивает от кожи, и, спустив лямки по рукам, я бросаю его к вороху одежды.
– Такая же красивая, как я себе представлял, – тихо говорит он, не сводя глаз с моей груди.
Извращенец.
Я не стыжусь своего тела. Им пользовались, и я его использовала. Сейчас это оружие массового поражения, и Уит – моя цель. Я полностью готова его уничтожить.
Хотя, думаю, у меня есть преимущество, учитывая, что он ранен и прячется в моей комнате. Но все же. На войне нужно использовать любую возможность.
Опустив руки на бедра, я прихватываю пальцами резинку нижнего белья. Сердцебиение замедляется, а потом снова становится размеренным и тяжелым. Взгляд Уита теплый. Оценивающий. Он слегка откидывается на спинку, и я понимаю, что он должен выглядеть нелепо, сидя почти голым, в одной только мокрой рубашке.
Но он вовсе не выглядит нелепо. Ни капли. Я должна сейчас владеть ситуацией, но из нас двоих именно он чувствует себя уверенно и ждет моего следующего шага.
– Ты снимешь их?
– Хочешь посмотреть? – парирую я.
– Ты сама, черт подери, знаешь, – говорит он с ухмылкой.
Разозлившись, я спускаю трусики по ногам, раздражаясь, когда они застревают вокруг коленей. С трудом сняв, наконец отбрасываю их в сторону и стою перед ним, позволяя вдоволь насмотреться.
И он смотрит. Откровенно смотрит мне между ног, слегка приподняв брови.
– Ты не удаляешь волосы воском.
С чего мне наводить красоту в интимных местах, если их все равно никто не видит? А единственного человека, который видел, я не хотела к себе подпускать. В какой-то момент мне захотелось стать для него настолько отталкивающей, насколько возможно.
Не вышло. Ему было безразлично. Он все равно брал то, что хотел.
– Я их подстригаю, – говорю я, и это правда.
– Мне нравится. – Его пылающий взгляд встречается с моим. – Меня удивляет твоя уверенность, Сэвадж. И это мне тоже нравится.
Мне не должны доставлять удовольствие его комплименты, но доставляют. А еще здесь так холодно, что мои соски стали твердыми и саднят. Я тру их рукой, пытаясь унять боль, но напрасно.
– Твоя очередь, – говорю я.
– Не уверен, что смогу встать.
– Я что, слышу отговорку?
Уит, кряхтя, хватается за спинку кресла и встает, пошатываясь. Меня тянет помочь ему, но едва делаю шаг вперед, он смеряет меня сердитым взглядом, и я замираю. Он скидывает рубашку сначала с одного плеча, потом с другого. Очень, очень медленно.
Пока не оказывается полностью голым, как и я.
У него широкие плечи и грудь. Пресс… с шестью кубиками. Плоский живот. Глубокий пупок. Волосатые бедра. И длинный, толстый член, который сейчас наполовину возбужден. Как только мой взгляд опускается на него, он возбуждается еще сильнее.
– Поражена? – спрашивает Уит с раздражением.
– Сойдет, – отвечаю я, пожимая плечами и зевая.
Он смеется. Стонет. Обхватывает себя руками и с глухим стуком падает обратно в кресло.
– Похоже, сегодня ночью ничего не будет, – с радостью заявляю я, поворачиваюсь и иду к шкафу. Надеваю чистую толстовку и беру спортивные штаны. Сую ноги в тапочки и снова поворачиваюсь к Уиту. Он смотрит на мою чистую теплую одежду с явной завистью, и я жестом указываю на кровать. – Тебе нужно отдохнуть.