Все делают это
Шрифт:
Я упираюсь руками об белую раковину, подымаю голову и смотрю на свое отражение. Глаза наполняются слезами обиды, но я до последнего сдерживаю их, не давая вырваться на волю. Нет, я не буду плакать из-за этого козла!
И почему же так хреново на душе от этих его слов? Все наше знакомство, общение, работа — все похоже на какой-то фарс. Вспомнились слова Дениса в тот день, когда я оказалась под столом его кабинета и подслушала разговор с Марком. Он взял меня на фирму, чтобы проверить чему такому могут научить на уроках минета.
Ему по большому
Руки задрожали от понимания какая же я дура. Да, я делала пакости и не позволяла приближаться к себе слишком близко, хотя в этом и были небольшие проколы, но я все же успела привязаться к Денису и, пора бы уже серьезно признаться — влюбиться.
Ведь просто так не ревнуют. Просто так не ранят грубые слова, слетевшие из уст человека, если он тебе не безразличен. Просто так не катятся слезы из глаз, когда понимаешь, что придется навсегда вычеркнуть его из своей жизни и забыть, как сон.
Я должна его ненавидеть, но не любить. Мое глупое сердце не должно делать кульбиты, при виде его, а между ног определенно не должно становится мокро.
Да, я и раньше влюблялась, но после расставания проходило несколько дней, а я уже порхала как мотылек и не вспоминала о бывших. Но в этот раз почему-то кажется, что все будет совершенно по-другому. Я буду как те девушки из фильмов — поедать килограммы мороженного, смотреть плаксивые мелодрамы и по несколько дней ходить по дому в одной и той же пижаме, не принимая душ.
В голове творится настоящий хаос. Я не понимаю, что лучше — молча уйти, устроить скандал или убить его прямо здесь в гостиничном номере? Оставить Карине? Или сделать на последок какую-то пакость и испортить окончательно их «идеальные» отношения.
С моих уст сорвались первые всхлипы. Я со злостью схватилась за подол платья, снимая его и бросая в угол комнаты, как будто именно оно было виновником всех моих бед. Опускаю взгляд вниз — на пострадавшее от кипятка место — и из меня прорывается неконтролируемый поток слез.
Я успокаиваю себя, что плачу я совсем не из-за мужчины, это все из-за ожогов, которые так уродливо смотрятся на моей нежной коже, огибающие края трусиков и уходящие на внутреннюю часть бедер. Ну, вот, теперь на пляж точно не скоро пойду. А потом, когда заживет, наверняка останутся жуткие шрамы.
Я на автомате снимаю нижнее белье и на дрожащих ногах захожу в душевую кабинку.
К сожалению, в этот момент мой мозг полностью отрубился, находясь в трауре об «идеальном мужчине», поэтому, забыв обо всем на свете, я включаю воду и, когда горячие струи попадают на ноги, шиплю от боли.
— Да что же это такое?! — ударяю кулаком о дверцу кабинки и спускаюсь на пол.
Кажется, я убита окончательно.
Не знаю, сколько я просидела вот так — на полу душевой кабинки, закрыв лицо руками и плача, но чужое неожиданное прикосновение к плечу вернуло в реальную жизнь буквально за мгновение.
— Чего тебе? — спросила осипшим голосов, не поворачивая
Денис молчал. Ну конечно, что можно сказать в такой ситуации? Вряд ли даже самое искреннее извинение подойдет.
— Ты замерзла, давай, я помогу тебе подняться, — говорит тихо.
— Уходи, — все, что могу произнести в ответ.
Меня не смущает, что я сижу перед ним голая и что мое лицо, скорее всего, похоже на панду — с черными разводами от туши и подводки. Я жутко утомилась после перелета и всей этой истерики, поэтому у меня даже нет сил, чтобы прогнать его или хорошенько стукнуть по голове за всю ту чушь, что пришлось выслушать в свой адрес.
— Сонь, ты …
Денис замолкает. Берет мое тело на руки, не боясь, что его одежда промокнет и несет меня в комнату. Я по-прежнему молчу, считая, что игнор лучше всяких истерик и жуть как давит на чувство совести.
Если у него такое имеется, конечно.
Он заботливо (!) укладывает меня на кровать, накрывает одеялом и мнется рядом, не зная, что делать дальше и как загладить свою вину. Я же, все так же не пересекаюсь с ним взглядом, залажу под одеяло с головой, принимая позу эмбриона.
Я вымотана эмоционально и все, чего хочу в эту минуту — уснуть. Но матрас сзади прогибается под весом Дениса, и я чувствую, как его рука проникает под одеяло и касается моей спины, вызывая мурашки вдоль позвоночника.
Большим пальцем он выписывает круги по моей коже, а я жуть как люблю, когда мне гадят спинку, поэтому превращаюсь в настоящую мурчащую кошку. В обиженную кошку. В обиженную и злую кошку, готовую бросится на обидчика в любую минуту.
— Сонь, — начинает он, — прости дурака, а? Я наговорил глупостей, о которых очень жалею. Просто…просто последняя неделя выдалась очень напряженной и из-за завтрашней встречи я хожу дерганный и готовый сорваться по любому пустяку. Можно сказать, что от нее зависит моя жизнь, — он принимает горизонтальное положение, улегшись максимально близко ко мне, но к счастью поверх одеяла. — А еще меня бесит, что с тобой я чувствую себя подростком в возрасте полового созревания. Хочу тебя до одури. До звездочек в глазах. С того случая, когда я почти трахнул тебя на столе, у меня ни на кого, кроме тебя не стоит. Так что все те оскорбления, которые полетели в твою сторону, можно смело списать на спермотоксикоз.
Я молчу. Даже не шевелюсь. Просто лежу с закрытыми глазами и слушаю его глубокий хрипловатый голос.
— Ну же, покричи на меня, побей, можешь даже покусать немного, только не молчи.
Я не произношу ни слова.
— Уснула что ли? — вздыхает он, а потом убирает руку, несколько минут лежит неподвижно, встает и отправляется в ванную.
А я наконец-то проваливаюсь в сон. И последняя мысль, которая вертится в моей голове перед тем как отключится — на самом ли деле он хочет именно меня или же это очередная уловка, чтобы соблазнить и выиграть спор.