Все демоны моего мужа
Шрифт:
Лия подумала, словно вспоминала что-то напрочь забытое.
— Сюда сначала семья Джен переехала. Корни у её бабушки здесь какие-то давние. А мы приехали в гости, ну и чтобы помочь Джен с Эриком, который готовился родиться. Сразу и влюбились в это место. Алекс работу быстро нашел, а Ануш....
— Опять Ануш?! — мне уже становилось смешно от того, что эта женщина получалась всегда замешанной во всем.
— Да, представь себе. Ануш сорвала наше объявление на стене магазина и позвонила. Сказала, что у её родственника пустует дом. Родственник новый построил, этот-то совсем на ладан дышит, ну ты видишь, а нам, пока на свое жилье не заработали, пока сгодиться. Ты же знаешь мою детскую мечту:
В большом промышленном городе Алекс с Лией ютились на двенадцати метрах коммунальной квартиры. Так что этот переезд мне был совершенно логически понятен.
— Дом этот живой, — сказала я тихо. — Он просто стар. Но еще крепок.
— Это он тебе сказал? — Лия посмотрела на меня так, что стало понятно: вот-вот на её языке появится моя принцесса Иголочка. Поэтому нужно было во что бы ни стало сворачивать беседу на что-то другое. И очень вовремя раздался звонок Лииного телефона. Таким образом, меня выручил Алекс.
Глава пятая. Не кидайте фейхоа в поэта
В день четвертый сотворения моего нового мира в Аштараке опять было совершенное восхитительное утро. Такие солнечные, полные птичьего гомона пробуждения особенно ценишь осенью, когда ощущение надвигающейся зимы становится явным и неотвратимым. Понимаешь, что иногда нужно просто вот так проснуться от солнечного луча, забравшегося к тебе на подушку, и быть счастливым просто от того, что ты живешь. Очень люблю быть счастливой.
— Какой чудесный начинается день! — первое, что я сказала, сбежав вниз, в холл, где все уже допивали утренний кофе. Суббота. Уже наступила суббота, поняла я по косвенным признакам в виде Алекса, вальяжно расположившегося на диване. И да, он никуда не торопился.
— Чтобы день был чудесным, его ещё нужно таким сделать, — глубокомысленно философски произнес он и подвинул мне поближе надломленную шоколадку.
Восхитившись его глубокомыслием, я выпила свой кофе в полной задумчивости. Потом, посмотрев на приготовленные ведра, произнесла:
— Мы сначала будем собирать фейхоа, или я пойду на прогулку? — утром я была готова практически к любым подвигам. Потому что когда не пишется, оно не пишется, и хоть ты тресни. Кроме того, мне очень нравилось говорить фразу «собирать фейхоа». Когда ещё представится такая возможность?
— Иди уже, гуляй, — засмеялась Лия, — без тебя справимся.
Она ничего больше не сказала, но мне и так стало понятно, что она счастлива тем обстоятельством, что я решилась самостоятельно выйти из дома.
— А мы разве не будем кидаться фейхоа в великую русскую сказочницу? — как-то особо глумливо спросил Алекс.
— Нет, не будем, — спасительно возразила Лия.
Но не успела я стать ей благодарной, как она добавила:
— Разве что хурмой. Она более эффектна и красочна.
— Так и далась вам великая русская сказочница, — не выдержала я этой семейной идиллии и тут же выскочила за дверь.
— Арина Родионовна, ты наша, — полетело за мной вслед, но так как я уже выскочила, смогла просто сделать вид, что ничего не услышала.
Я сразу полюбила эту одинокую прогулку на исходе невероятного для меня ноября.
Это странное ощущение тепла в начале уже зимы. Где-то там, где я всегда жила и привыкла жить, совсем лежит снег, и люди ходят в шапках, шубах и варежках. Там уже забыли, как теплый ветер туго и солнечно треплет свободные волосы, убегая, чтобы пошелестеть листвой.
Горы, конечно, меняли цвет. Сегодня они были ещё местами зелеными, но желтый, золотой уже теснил зелень по всем фронтам, ещё немного — зальет все рыжим, а затем и багровым. Уже сейчас лопается спелостью на осенних ветках хурма, а к январю, говорят, поспеют мандарины.
Я прошла к краю деревни, но не туда, где вчера вечером забрела нагло в дом без хозяев, а в другую сторону. Хотя мне очень хотелось посмотреть, что же там происходит сейчас, съеден ли суп, вернулись ли те, кто его сварил и растопил печку, но знакомство этими постояльцами или хозяевами решила отложить на все то же неопределенно грядущее «потом». Я так сейчас часто делала. Все, что вводило меня в недоумение, пугало или вызывало растерянность, откладывала на «потом». Раньше я себе никогда такого не позволяла. Лия пока ничего не говорила, но чем дальше, тем чаще я ловила на себе её испуганный взгляд, и по этому взгляду понимала, что изменилась. Очень сильно я изменилась за последние три года, что мы не виделись. А точнее, не виделись мы со дня моей свадьбы.
Вчера вечером я попыталась расспросить её ещё немного о том странном заброшенном, но ухоженном домике, но она знала о нем все так же не очень много. Жили они здесь совсем недавно, и покосившаяся изба за пределами деревни не входила в круг первоочередных интересов Лии и Алекса.
Какое-то время по краю дороги тянулись заброшенные чайные плантации с белыми лопнувшими бутонами, кое-где они раскрылись в нежные цветки. Их сменили колючие заросли со спелой и уже подсохшей ежевикой, переплетенной с не менее спелым, тугим и костистым шиповником. Затем кусты стали попадаться все реже, а вскоре и вообще абсолютно уступили территорию могучим, выгнутым мощными стволами в сторону солнца деревьев. На очень длинной, петляющей улице мне иногда попадались какие-то люди, местные жители. Они были очень приветливы, все громко здоровались, а один седой статный аксакал даже крикнул мне: «Посмотри, есть ли грибы!». Я прятала лицо, стараясь, чтобы это выглядело по возможности приветливо. Так, словно киваю в ответ. Потому что не могла, просто не могла выдавить из горла простое «Здравствуйте». Уже то, что я не сжималась в себя, было с моей стороны большим достижением.
Выйдя за околицу, по маленькой речушке, бурлящей по горному склону, я отправилась вверх, куда ещё и зачем, сама не очень понимая. Ощущение сказки, не оставляющее меня вот уже несколько дней моего пребывания здесь, звало вперед, и это ощущение просто уверяло, что главную, лучшую свою сказку, я напишу здесь. Потому что — гигантские, невероятных изгибов, поросшие мхом стволы деревьев, уходящих куда-то вверх по горе, и корни под ногами, которые уже непонятно — где корни, где стволы, где ветви, и все перепутано, как в самом настоящем сказочном лесу. И то, что я взяла с собой блокнот и ручку, и могу делать по ходу зарисовки — это просто удача!
Я села на поваленное дерево, практически прямо над водой и достала ручку. Фразы получались банальными, чего-то не находила в себе, чтобы описать чудо, которое происходило вокруг, так что скоро оставила все эти попытки. Просто сидела и смотрела на воду, на обрывы, на камни и деревья.
И тут я услышала песню реки. Очень-очень тихий напев, словно кто-то осторожно дышал и дул в бутылочные горлышки. Нежный, на одном дыхании звук сквозь бурлящее меццо-форте реки по перекатам.
Я наклонилась чуть ниже, чтобы лучше слышать эту главную партию, звучащую в унисон с моим дыханием, и тут в камерной идиллии мелькнуло на солнце странное пятнышко света. Что-то маленькое и блестящее несла по перекатам бурливая речка, и прямо у моих ног вдруг небольшая хрупкая цепочка зацепилась за острый угол камня. Я опустила ладонь в прохладную прозрачную воду, и через секунду уже держала тонкую затейливую вязь из непонятного металла. На цепочке чудом уцелел небольшой замысловатый кулончик с непонятными вензелями.