Все еще Адский шеф. Книга 6
Шрифт:
Ваню бы поглотила паника лишь от мысли, что ему придётся соревноваться с другими поварами. Тем более такими именитыми. А уж мысль о победе и не была бы в его голове.
Вадим был другим. Он мечтал и планировал однажды выйти на одну сцену с лучшими, но вот только его грязное прошлое вывело его на другую дорожку. И повезло бывшему кондитеру Лакруа Паттисье попасть к Феру. Не будь это он, а кто-то обычный, Вадим бы просто гнил в сырой земле.
Но Фер мог победить и сразить владельца Лакруа. Барона Дежана. Именно ему принадлежала известная по всему миру пекарня. Вадим видел, что между французским
Конфликт у Фера был не только с французом. Но и с участником Марокко, которого дисквалифицировали в самом начале. Вадим догадывался, что представлял из себя Уябдух Фатах. Прекрасно догадывался. Вадим был таким же. Когда ещё был жив.
Пока Вадим размышлял о бренности бытия, пряники устроили целое шоу в честь своего хозяина. Ассасины то появлялись, то исчезали, выпуская конфетти в воздух. Качки поднимали других пряников. Лишь один из всей толпы горестно вздыхал.
Пряня хотел быть со своим господином. Однако ему поручили важную миссию. Пусть никто и не нападал на пекарню, но Пряня достойно выполнял свою роль и служил хозяину. Никто не пройдёт. Королева постоянно утешала своего любимого Пряню, но она понимала, что ничто так его не взбодрит, как возвращение к Феру. Но тут она не могла ничем помочь. Лишь время излечит его душевные раны.
Пока все радовались победе хозяина, Фера, с верхних этажей кто-то с грохотом спустился. Никто иной как Церя, который пропадал либо на третьем этажа, либо в комнате, которую дух оборудовала так же основательно, как и подвал. Кухня Фера. Там Церя, который сейчас летел бошкой вниз, обычно работал и постоянно разгребал кости, чтобы удивить повелителя чем-то новым.
Но сейчас псина летела так, что не успела остановиться и врезалась со всего маху в стену. Если бы это был обычный пёс, то можно было бы собирать его по частям. Но Церя лишь тряхнул головой и посмотрел на тех, кто мог ему помочь.
Пряня, Ваня и Вадим тут же оказались на ногах. Не мог песель так всполошиться из-за ничего. Неужели это нападение? Кто-то пробрался на крышу дома, раз даже щенок начал полыхать огнём? Его шерсть стояла дыбом, от неё летели искры в разные стороны. Пряники начали тушить их своими телами, пока Церя добежал до спасителей.
— Гав! Ав! Р-р-р-р! — никто не мог понимать щенка, но всё же он начал эмоционально рычать и что-то объяснять. Фер сказал ему не тратить времени на разговоры.
— Что случилось? Что такое? — Вадим стал предельно серьёзным. Ваня же просто паниковал и размахивал руками. От него толку не было. Пряня достал свой меч и был готов отправиться разбираться с врагами хоть голыми руками.
Церя понял, что его не понимают, и задрал морду вверх. Тогда до всех и дошло, что всё же наверху. Нападение!
Вадим схватил с кухни сковороду, а Ваня — скалку. Пряня дождался помощников-скелетов и побежал со всеми наверх.
Ворвались в комнату Фера, которая теперь служила жильём для Цери и его белок. Белки-алкоголички нигде не было. Она вообще была странной. Никто, кроме Цери, не мог с ней справиться. Потому к ней старались не лезть. Но раз сейчас Цере нужно была помощь, то они бы и белке помогли. Отвезли бы её к ветеринару. Или же к наркологу, тут уж как повезёт.
Но Церя подбежал к маленькой лежанке, которую белки использовали в качестве кровати размера кинг-кинг-кинг-икс-икс-икс-эль сайз. Медленно, словно в замедленной съёмке Вадим, Ваня и Пряня подошли к лежанке. Неужели враги убили бельчат? Тогда стоит подготовить им ямки… Ваня даже заплакал несуществующими слезами и заранее начал всхлипывать.
Но Вадим, добравшийся до постели белок и первый всё увидевший, аж застыл от удивления. Бельчата были целы. Они спали и сладко посапывали во сне. Но кое-что изменилось.
У бельчат из спины что-то торчало. Что-то маленькое. Похожее на маленькие крылья.
— Какого хрена?! — выдохнул Вадим.
Моё желание постоять на кухне было выполнено. Чуть отлегло. Но вот то, что мы не готовили десерты или хотя бы выпечку, чуточку меня расстроило. Всё же стоять на кухне и делать то, что я люблю — это совсем разные вещи.
Вроде и приятно, но будто чего-то не хватало. Это как есть австрийский штрудель, но без мороженого. Всё так, но не то.
Интересно, кстати, а тот член моей команды, австриец Франц Вагнер, умеет готовить штрудель? Я бы с ним посоревновался, будь это так. Или выиграл бы у него в любом другом блюде. Это неважно. А вот стереть самодовольное выражение с лица очень хотелось. Всегда приятно наблюдать за теми, кто был уверен в себе, но после оказалось, что их первое место разбивалось вдребезги.
Об этом я размышлял, пока мы с моими дамами и с Максимкой сидели в ресторане за ужином. В Ритце много чего было хорошего, но самое прекрасное состояло в том, что вино могли подавать всегда разное. Франция — страна вин. И не очень дорогих. Это так, к слову. Не то, чтобы я был бедным, но отличие от Империи имелось.
Дамы бурно обсуждали, что они успели попробовать во время первого этапа. Вёлся жаркий спор, какое блюдо из меню было самым лучшим. У Максима было своё мнение, но стоило ему услышать ответ Соры, как он кардинально поменял ответ. Подкаблучник, который изо всех сил старался понравиться даме сердца.
Элеонора всё же попыталась сказать что-то про мою форму и намекнула даже, что у неё есть свежекупленный китель, подчеркнула, что он чёрного цвета. Но я провёл контратаку и спросил, где она успела побывать в Париже и когда её кавалер сводит по другим местам.
Тут-то и Дон обалдел от моей наглости. Они оба замолчали, и мирно бабка продолжила беседу с девушками, которые решили, что ничего лучше окуня от Оливии, который они успели попробовать, не было в сегодняшнем меню. Сора отметила, что никогда бы не подумала, что морской язык можно есть. Для неё даже словосочетание звучало странно, не то, чтобы даже есть хотелось это блюдо. Но дух изменила мнение, стоило лишь одному кусочку попасть ей в рот.
Пожалуй, не буду до конца задвигать мысль, что я не открою с Оливией ресторан. Главное же заинтересовать ту сторону, кому ты будешь делать предложение. Так строились контракты. И я знал, чем можно заинтересовать человека, даже больше него самого. Вопрос стоял лишь в цене.