Всё ещё чуунин
Шрифт:
По мнению Саске, которое вроде я ему и подсказал, в любом случае Джирайя пойдёт с Орочимару, и им будет нужен Учиха. Так вот Саске определил, что пойдёт с ними, чтобы «улучить момент» и воплотить свой первоначальный план, и настоятельно советовал мне, если предложат, не соглашаться, а порекомендовать его. Взамен, пока будут сборы туда-сюда, Саске царственно решил воспользоваться тем, что могу предложить я, если у меня есть какие-то соображения насчёт клана. Короче, круто вывернул, что я ему ещё и кругом должен остался.
Я, конечно, в курсе, что наглость — второе счастье, и вроде мне тоже это выгодно, но… Отчего же мне так нестерпимо хочется дать ему по шее, что я еле сдерживаюсь? Вдох-выдох, Редиска,
* * *
Наблюдение за Аме мы сняли ещё через сутки. Выяснилось, что сенсор отдыхает около двух часов перед закатом. Я полагаю, что Пейну нравится смотреть на закат, если это возможно и не идёт простой дождь. Тем более выбор промежутка для отдыха можно объяснить и тем, что это самое относительно безопасное время. Никто официально не входит в деревню, в основном только выходят из неё: как раз закрываются рынки и все, кто что-то приносил, уже пристроили товар или остались на постой. Да и могут свои подежурить и приглядеть за Аме, а в случае чего, пара часов погоды не сделает, шпионов могут обнаружить и после. Тем более большинство ниндзя стремятся совершить проникновение, когда стемнеет.
В принципе, сюда вполне укладывается теория удачного проникновения Джирайи. Ему повезло войти в промежуток, он погулял по закрывающимся магазинчикам, провёл вечер и часть ночи в баре, потом захватил и допрашивал генинов Дождя, и его вычислили. Ну и после были ночные перебежки, сражения в катакомбах, и утром он умер. Солнце-то всходит рано…
Мы вернулись в караван на рассвете, как раз после смены древесных клонов Ямато. Оказалось, вовремя: наши торговцы скомандовали, что через пару часов мы снимаемся на новое место. Успели переодеться, спрятать свои пожитки и выйти на перекличку и завтрак. Из хиси. Но после пробежки по пересечённой местности с использованием шарингана есть хотелось так, что я был согласен на всё что угодно.
С Саске я больше не разговаривал, только односложно, по делу. Он на меня иногда поглядывал, но особо времени для болтовни у нас и не было: одни мы почти не оставались. Даже после того его предложения я не успел ничего ответить, справляясь со своим раздражением, которое ещё и было связано с тем, что из-за того, что я перекладывал вещи, забыл в караване свои таблетки от головной боли. Их я распихал по разным местам понемногу, чтобы не потерять где-нибудь в местных хлябях все разом, и оказалось, что в ниндзя-комплекте остались жалкие несколько штук.
Мигрень без подавителей потихоньку набирала обороты, так что я старался лишний раз не открывать рот, чтобы на ком-нибудь из товарищей не сорваться. Или, например, не вывалить на Саске «правду про Итачи». Впрочем, был и плюс: боль была не такая сильная, как в самом начале, после пересадки глаз, так что, по всей видимости, мои глазные чакроканалы потихоньку подстраивались.
После завтрака я закинулся сразу тремя изделиями фармацевтической промышленности «мэйд бай Сакура», и мне стало почти хорошо. Даже думать нормально смог. Отстранённо. Без раздражения и желания по-тихому придушить «глупого младшего братика». Можно было бы и рассказать «всю правду об Итачи», но не факт, что Саске воспримет.
Хотя, конечно, с другой стороны, узнав это, он не разнесёт пол-Конохи, по причине того, что от деревни мы будем далеко, но я всё же предпочту, чтобы Шикамару держал нашего «мстителя» тенями, а Наруто мог вмазать силой девятихвостого. Да и чтобы Сакура была рядом, чтобы срочно меня вылечить, если что.
Что-то я опять мысленно свернул на скользкую дорожку…
— Аники, проверим лагерь? — внезапно коснулся моего плеча Саске.
Я прищурился: Саске выглядел каким-то подозрительно расслабленным, и, как я уже успел его узнать, в таком состоянии братец
— Конечно, проверим, — согласился я, доедая остатки беловато-бурой массы похлёбки с ореховым привкусом.
— Ты хотел рассказать мне о Сакуре, — без обиняков спросил Саске, когда мы отошли достаточно далеко от народа, делая вид, что осматриваем округу и ездовых коров, которых как раз прикармливали жидкой похлёбкой из остатков нашей же «солдатской каши».
— Когда я пришёл в Коноху, то Сакура заинтересовалась нашей с тобой схожестью, — выдал я. — Она ученица Хокаге. Самого главного человека в Конохе. И ты ей нравишься. Даже мне, никому по сути, она помогла, потому что я напоминал ей о тебе. Она сказала, что интересовалась делом Учиха. И много знает о клане. А ещё совершенно секретно принесла мне дело моего отца. В госпитале Конохи хранятся образцы крови всех, кто получил ранг генина. Это стандартная процедура, о которой особо не распространяются, но медики высоких рангов об этом знают. Всё для того, чтобы в случае нужды определить, поддельный труп или нет. Ну или если обезображен кто-то будет. Такой архив существует. Именно по нему Сакура определила, с кем я в родстве, и даже дело моего отца показала. Поэтому если ты спрашиваешь меня, согласен ли я, что ты полезешь куда-то рисковать жизнью и показать свою геройскую удаль ради сомнительного результата, то я тебе отвечу, что есть пути для решения гораздо проще и куда эффективней. Если тебе просто хочется с кем-то подраться… То не приплетай сюда месть за клан и ни Итачи, ни меня не впутывай.
— То есть ты именно об этом говорил, когда сказал, что я не вижу очевидного? — чуть пошатнулся Саске, у которого было лицо стукнутого по голове пыльным мешком. — Получается, что кровь Итачи хранится в Конохе. Она просто есть и мне не нужен его труп или могила, чтобы совершить воскрешение.
Я чуть не сматерился!
— Аники, мне очень хочется тебя стукнуть чем-нибудь потвёрже, — проникновенно прошипел я. — Если ты хотел разобраться в деле своего клана и понять, из-за чего их убили, тебе стоит для начала узнать об этом, а потом решать, хочешь ли ты копать дальше. И нужно ли вообще кого-то воскрешать. Насколько я помню, для этого вообще-то жертва нужна…
— Ты явно что-то знаешь о клане, — тут же взял след Саске, впиваясь в мой дождевик и притягивая к себе. — Да, я чётко вижу, что ты знаешь куда больше, чем говоришь.
— Убирайтесь отсюда! — неожиданный окрик от одного из домов разбил напряжённое молчание между нами, заставил нас отпрыгнуть друг от друга и оглянуться.
На улице у дома нашего главного поставщика в этой деревне и старосты в одном лице, я увидел тройку знакомых детей, у которых купил немного их хиси.
— Тебе стоит быть повежливей с сиротами, — сказал Саске.
Мужик сначала перепугался, потом увидел, что мы всего лишь стражники каравана, и тут же осмелел, хотя и не утратил заискивающей вежливости.
— Эти дети пытались меня обворовать, господин, я просто прогнал их, хотя мог с ними разобраться и более жестоким методом.
Саске чуть склонил голову, и я увидел, что он плавно меняет стойку. С него бы сталось от досады рубануть мечом местного старосту. Потом проблем не оберёшься. Хотя, с другой стороны, это могло бы чуть раньше завершить нашу миссию, на которой мы уже собрали все нужные данные. Нам оставалось лишь дойти с караваном до Страны Птицы: всего несколько дней, и мы уже там, а после — кругом через Страну Ветра в Коноху. Если спровоцировать конфликт, то могут набежать шиноби Аме, у них в соседнем ауле гарнизон есть. Разбирательства всякие, которые либо надо терпеть, либо сразу сваливать. Да и ещё получится, что если Саске мочканёт старосту, то детям всё равно не поможет.