Все еще я
Шрифт:
Я посижу еще, подожду еще… Ведь сегодня день, когда я решил влюбиться.
Очень много людей прошло мимо, и все они смотрели на меня, а я пытался отвечать им тем же. Но никто не был особо заинтересован в моей глянцевой красоте, все торопились домой, к себе.
Черт возьми, я сегодня решил влюбиться, неужели вы не видите?!
Мне стало так смешно, что я засмеялся на весь вокзал.
Кто-то показывал на меня пальцем и укоризненно мотал головой.
– Люби меня, люби… я к вам взываю… аха-ха-ха!!!
Рано или поздно кто-нибудь из них позовет полицейского, и меня в наручниках доставят в участок, куда за мной приедет подручный отца. Как предсказуемо ожидание на станции бесконечно расписанных поездов с их прибытиями и отправлениями.
Надо мной загорелся
– Сколько нужно преодолеть остановок, чтобы найти единственно верную? – собака опять подбежала ко мне и понюхала мои перебинтованные запястья.
– Черт, – слезы потекли из глаз, хоть я и не хотел этого.
Я пытался не думать об Эстер, ведь сегодня я решил влюбиться в другую! Кроме собаки, на станции никого не осталось.
– Съесть меня хочешь? – потрепал я ее по голове, а она улеглась на мои босые ноги. До этого я и не замечал, что на самом деле было холодно, и ступни онемели. Стало тепло. Меня начало клонить в сон.
Наверное, тебя здесь не будет, когда я снова проснусь.
Наверное, ты ждешь кого-то. Я тоже жду.
Может, мы ждем одного и того же человека…
Сон
«Когда ты рядом, меня бросает в дрожь, и какая-то неземная сила притягивает к твоим чуть розовым губам, а на кончике языка вертится „спящий принц“. Ты сам-то знаешь, насколько привлекателен? Вода, стекающая по твоей чуть смуглой коже за этот грязный воротник. Мне до слез обидно сидеть здесь, смотреть в твои черные глаза и лишь догадываться о том, как сильно расширены твои зрачки. Такие черные, пьяные, обдолбанные – твои глаза, они как дикая стая, – того и гляди покажется белая птица. Это не любовь, а что-то другое. Меня всегда приводило в восторг то мгновение, когда импульсы из мозга еще не успели дойти до места соприкосновения двух. Это состояние, когда неважно, кого или чего ты касаешься, и какой оно имеет смысл. Все бы отдала, чтобы так забыться».
Клубы белого пара заполняют пространство, защищенное желтыми перегородками безопасности. Темная фигура мелькает в этом пару. Все ближе и ближе, переступая все преграды, туда – к самому краю перрона, прямо к раскрывающейся пасти зверя, приближение которого возвещает собой скрежет колес по раскаленному металлу… еще один… два… шага, и фигура скрывается из вида.
– Внимание, не подходите близко к краю платформы, прибывает поезд №135, прибывает поезд №135…
Темная пустая улица, эхом отдаются от стен зданий, стоящих по бокам, мои шаги. Я иду спокойно, ничто не тревожит меня, смотрю на здания и темные окна, и только желтый свет фонарей освещает путь. Вдруг что-то заставляет меня остановиться. Я чувствую присутствие чего-то, оно смотрит на меня. Волосы на затылке становятся дыбом. Все мое сознание прирастает к асфальту.
Я чувствую острую колющую боль в ногах. Смотрю вниз и вижу, что мои ноги в крови. Как долго я иду без обуви, босиком, не чувствуя боли? Оно выследило меня по моим кровавым следам. Я стараюсь не оборачиваться, чувствую его холодное дыхание, темный взгляд на спине, скрывающий в себе все мои грехи, приумноженные в тысячи раз. Взгляд настолько темный, что стоит только посмотреть хоть на мгновение в эту бездну – тут же умрешь от разрыва сердца. Оно следит за каждым моим движением, следит за тем, как я стараюсь обернуться, но желтый свет фонарей заполняет собой пространство, обливает меня краской желтого цвета. Все становится желтым, и я отчетливо
На этот раз оно отступает. Я победил его. Еще не время.
Боль!
Каждый день я чувствую его присутствие. Как оно смотрит мне в спину, словно выжидая момент, чтобы завладеть каждой клеткой, проникнуть в мое сознание и поработить.
В страхе я оборачиваюсь и раз за разом ищу это глазами. Когда же, когда же оно просто перестанет наблюдать за мной, когда войдет сквозь образовавшееся отверстие на затылке и заполнит собой пустое пространство моего тела?
Я жду, слишком долго жду, день за днем все надеюсь, что, может быть, сегодня… И жизнь превращается в бесконечное ожидание фатального исхода моей судьбы. Боль ходит где-то рядом, и в страхе я оборачиваюсь, чтобы встретиться с ней взглядом, найти у нее глаза и заглянуть в них в поисках правды. Как те поезда, издающие этот скрежет раскаленного металла, этот рев издалека, словно на меня сбрасывают бомбы, а я стою и любуюсь закатом и красным солнцем. Все в крови: обугленные скамейки, пепел, что был когда-то человеком, а звук – он все ближе и ближе; яркие огни разбиваются о мои глаза, и выступают слезы. Но ничего не происходит, шум, который пробудил этот страх, постепенно удаляется.
Я просыпаюсь и, открыв глаза, понимаю, что боль во сне была неестественно реальной – я чувствовал ее по всему телу. Она была настолько сильной, что не давала мне отключиться и умереть. Что со мной? Может, я лишился рук или мне отрезало ногу, а может, меня разрезало пополам? Боль не проходила. Или моя голова сама по себе где-то валяется, и ей кажется, что она все еще живет? В голове гудит, словно кто-то вставил туда электрический кабель и превратил меня в машину. Кабель разорвал мне мозг, выжег мои глазные яблоки и теперь в образовавшихся отверстиях можно увидеть все то, что я есть на самом деле. Оно начинает вытекать из меня, напоминая сгусток черной слизи. Вытекая, странная жидкость освобождает мой переполненный сосуд. Я становлюсь пустым – я возвращаюсь в детство. В то время, когда я был маленьким мальчиком, сидящим в своей комнате и смотрящим в темный лес за окном. Но нет, что-то не так!
Дверь скрипнула, в комнату вошла мама.
«Не надо! Уйди!»
Я забрался под кровать. Дыхание участилось. От страха я царапал пальцами пол.
«Подойди ко мне, Юкиний 2 … это же я, твоя мама… мой красивый мальчик».
«Нет, уйди… не трогай меня!»
Этот монстр схватил меня за тонкие ноги и потащил к себе, забирая мою невинность, сжирая все, что было детством, проглатывая все, чем я был.
«Прости меня, – плакала она, надевая обратно свой шелковый халат с красивыми узорами в виде цветов и птиц. – Ты же знаешь, мама не хотела сделать тебе больно. Это ты виноват. Во всем виноват ты и твои черные, как стая птиц, глаза. О боже, как я люблю тебя!»
2
Юкиний – полное имя главного героя, далее – Юкия (Ukia, Ukiah), сокращение от полного имени Юкиний; вольная производная от оригинального имени Юстиниан, Юстиний (латынь).
Что-то пошло не так. Что-то сделало меня не таким, каким я должен был быть. Они создавали условия для меня, но не понимали, что, создавая их, они возводили на пьедесталы монстров, которых прежде запирали в темных подвалах своего сознания, а теперь вознесли их в ранг божества и поклонялись, принося им в жертву меня.
«Ты же знаешь, мама любит тебя, – она гладила меня по голове, ее рука спускалась вниз, трогала мои губы, мою грудь, давила на мой живот, опускаясь все ниже, и ниже. – Я так люблю тебя, что хочу съесть твою плоть, – я почувствовал что-то мокрое на моем теле – она плакала. – Ты не можешь быть моим сыном, это, должно быть, ошибка, ведь я хочу тебя так сильно, как не хотела ни одного мужчину в своей жизни… Твой отец… – она схватилась за голову, – он не должен узнать, ты слышишь, он не должен узнать!» – кричала она.