Все еще здесь. Приятие перемен, старения и смерти
Шрифт:
Но, хотя такая деятельность давала мне определённое место в обществе (пусть и маргинальное), я старался относиться к этому легко, зная, что в любой момент можно всё потерять. Так, после инсульта, я в меньшей степени могу (и не так уж сильно хочу) выступать публично. И хотя теперь я в глазах общества менее заметная фигура, я благодарен судьбе за то, что не был всецело привязан к своей работе. К тому же было бы немудро жёстко держаться за представления о том, что именно мудрому старцу надлежит делать и о чём говорить. Учась стареть более сознательно, мы во всё большей степени постигаем преходящую природу всего мирского — включая голос, который мы пытаемся использовать во благо миру. Осознание
ЭКСЦЕНТРИЧНОСТЬ
На одном из этапов своей жизни М. Ганди возглавил марш протеста против тирании Британской империи. В этой акции участвовали тысячи индийцев. Они оставили работу и пришли издалека, чтобы присоединиться к демонстрации, но когда возникла напряжённая ситуация, угрожающая проявлением насилия, Ганди приказал остановить марш и распустить всех по домам. Люди протестовали и просили Ганди одуматься, но тот ответил: «Бог — абсолютная истина. Я человек. Мне открыта лишь относительная истина. Поэтому моё понимание истины может меняться день ото дня. Я обязан придерживаться истины, а не постоянства». В этом ответе отразилось смирение жизни, посвящённой духовной практике.
Когда нам приходится противостоять стрелам, которые пускает в нас старость, мы можем позволить себе быть «непостоянными» в отношении принятой точки зрения. Следует согласовывать свои планы и отношения с изменившимися потребностями. Так как старость, несомненно, приносит много сюрпризов, нам нужно учиться вести себя более гибко, а не более жёстко. Эмерсон писал, что «глупая настойчивость — дьявол скудоумных». На самом деле, свобода быть непоследовательным является одним из величайших преимуществ старости. Пожилой возраст даёт нам возможность импровизировать и позволяет быть эксцентричными. Мы можем позволить себе быть немного «с приветом» и не придерживаться условностей. Я всегда держу под рукой две цитаты, в которых отражена мысль, которую я хочу выразить. Первый текст написан 85-летней Надин Стар:
«Если буду жива, мне хотелось бы наделать ещё глупостей. Расслабиться. Предоставить себе свободу. Быть проще, чем раньше. Оставить себе меньше серьёзных тем. Дать себе больше шансов. Подняться на новые горы и переплыть через новые реки. Есть больше мороженого и меньше бобов. Может, у меня будет больше реальных проблем, но зато меньше воображаемых. Видите ли, я одна из тех, кто прожил жизнь — день за днём, час за часом — трезво и разумно. О, мне нужны мои мгновения… и, если они у меня ещё будут, хочу, чтобы их было больше. Собственно, я постараюсь, чтобы у меня не было ничего, кроме мгновений. Каждый день — мгновения, одно за другим, а не многие годы впереди. Я была одной из тех, кто никуда не пойдёт без термометра, термоса, дождевика и парашюта. Если мне ещё суждено путешествовать, я буду делать это налегке. Если моя жизнь продлится, я буду ходить босиком по траве даже поздней осенью. Я потанцую. Я покатаюсь на каруселях. Я нарву фиалок. Я буду жить каждое мгновение».
А вот стихотворение Дженни Джозеф. Оно называется «Предупреждение», и в нём автор описывает, как ей хотелось бы в старости радовать себя игривой эксцентричностью.
Когда я стану старой, я буду облачаться в пурпур,
и носить красную шляпку, которая мне не идёт,
и истрачу пенсию на бренди,
летние перчатки и сатиновые сандалии,
и скажу: «На масло денег нет».
Я сяду на бордюр, когда устану,
и в магазине тортик съем с витрины,
понажимаю кнопки всех дверных звонков,
и палкой проведу по прутикам ограды,
и распрощаюсь с рассудительной молодостью.
Я выйду в шлепанцах под дождь,
сорву цветы в чужом саду
и научусь плевать.
Можно будет надеть ужасную блузку,
и потолстеть,
и съесть за раз кило сосисок,
а после всю неделю есть лишь хлеб да квас,
и в ящиках стола хранить карандаши
и всякую другую мелочь.
Но сейчас нужно одеваться так, чтобы не промокнуть,
и платить налоги,
и не ругаться на улице,
и быть примером для детей,
и обедать с друзьями,
и читать газеты.
Но, может, сейчас мне стоит немного потренироваться —
чтобы не шокировать знакомых, когда я вдруг стану старой и буду облачаться в пурпур.
ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ
На пожилого человека оказывают воздействие сразу два побуждения:
1) стремление оставаться активным и поддерживать свой социальный имидж;
2) желание отказаться от общественных дел ради неспешной созерцательной жизни.
Хотя кое-кому такая интровертность покажется антисоциальной. Похоже, что тревожащая нас проблема («Я был таким активным, что же со мной происходит?») является естественным результатом старения. Это не параноидальная замкнутость в себе, не боязнь мира, а углубление сознания, вызванное близостью смерти и желанием задуматься над тем, что такое, собственно, жизнь. Приоритеты меняются, и вы отбираете то, что вам подходит. Важно иметь возможность делать это. Нужно иметь свободное время, чтобы задаться глубинными вопросами о том, кто мы, где мы и какой во всём этом смысл. Когда размышляешь о смысле и стоишь на пороге разгадки тайны, возникает непередаваемое чувство. Чтобы использовать эту возможность, непременно нужно остановиться, отстраниться от суеты.
Я получаю много писем от искателей духовности, которые сообщают мне, как они одиноки на духовном пути. Они пишут, что живут в маленьких городках, в которых нет никого, кому можно было бы рассказать о своих чувствах. Им нужны друзья, единомышленники, с которыми можно было бы поделиться сокровенными мыслями о старении, тайне смерти и сознательном восприятии физических, социальных и психологических изменений. Правильное общение — очень важный фактор, помогающий обрести духовное видение. Полезно иметь друзей, которые не дают сойти с выбранного пути и тактично поправляют вас, когда вы отклоняетесь от тропы духовности. Пребывание в обществе тех, кто практикует сознательное старение, укрепляет нашу решимость и помогает противостоять внушениям культуры, враждебной мудрости стариков.