Всё ещё здесь
Шрифт:
Заперла ли я дверь?
Точно заперла.
А сигнализацию включила?
И это сделала, я уверена. Тот, кто не знает кода, не смог бы войти внутрь без шума.
Мне нужно пойти и проверить. Но прежде неплохо бы вооружиться.
Я распахиваю дверцы шкафа и ищу хоккейную клюшку Райана, которая уже несколько лет стоит здесь невостребованная. Когда Рай перешел в старшую школу и серьезно занялся футболом, хоккей пришлось забросить.
Ага, вот она!
Я хватаю клюшку и с силой стискиваю – сейчас это мое единственное
Не очень-то он осторожничает.
Подождите…
Я распрямляюсь и опускаю клюшку, когда меня осеняет догадка.
Кроме меня, ключ от дома имеется только у Келлера. И конечно ему известен код от сигнализации.
Я спускаюсь по лестнице и захожу в кухню, но клюшку из рук не выпускаю.
Шейн сидит на одном из барных стульев и держит замороженный стейк у своего рта.
– Пробуешь себя в новом виде спорта?
– язвит он, кивая на клюшку.
Я присматриваюсь к нему: а парень-то в заварушке побывал. Его одежда, как и он сам, выглядит потрепанно, да и лицу досталось.
– Кто тебя так?
Я прислоняю клюшку к стене и, подойдя ближе, становлюсь напротив.
– А что, пошлешь открытку с благодарностями?
– отнимая заморозку от лица, фыркает Келлер.
– Ты этого заслуживаешь, но нет, потому что я не сука. Хотя именно так ты и считаешь.
Предполагалось, что это прозвучит с сарказмом, но горечь в моих словах все испортила.
Правая сторона его лица особенно пострадала – на скуле уже расползается синяк, да и нижняя губа разбита.
– Держи это, - указываю я на стейк, и Шейн вновь прикладывает его к лицу.
Из одного из шкафчиков я достаю мини-аптечку и ставлю возле Келлера, чьи глаза с настороженностью наблюдают за мной.
– Что ты собираешься делать?
– напряженно спрашивает он, когда я смачиваю ватный шарик антисептиком.
– Надо обработать повреждения, чтобы в раны ничего не попало.
– Это обязательно?
Он выглядит так, словно хочет вскочить и убежать. Нервничающий Шейн Келлер – не скажу, что не получаю от этого удовольствия.
– Нет, если ты не боишься занести какую-нибудь заразу, из-за которой половину твоего лица отрежут.
Он окидывает меня хмурым взглядом, но сидит смирно, когда я осторожно смачиваю лопнувшую кожу, и только морщится.
Шейн в таком напряжении, словно высечен из камня. Он тяжело дышит сквозь стиснутые зубы – в его горячем дыхании я улавливаю нотки алкоголя.
Это что-то крепкое.
– Ты пил?
Я поднимаю глаза и смотрю на него. Даже не заметила, как подошла к нему очень близко. Между нами почти не осталось пространства.
Чувствую исходящий жар его тела, и внезапно это находит отклик внутри меня.
В определенных местах…
– Ты меня осуждаешь, Уоллес?
– приглушённо спрашивает он.
Я сглатываю, напоминая себе, что какими бы постыдными и неправильными ни были мои мысли, мне нужно держать их под контролем.
– Мне плевать, на самом деле, - несмотря на мои слова, в них нет должной уверенности.
Шейн хмыкает, и я начинаю нервничать еще больше. Мы слишком близко, слишком долго смотрим в глаза друг другу.
Кто-то из нас должен это прекратить.
– Уоллес, - шепотом зовет меня Шейн, убеждаясь, что я внимательно слушаю его, - я тебя ненавижу.
Он все еще продолжает смотреть мне в глаза, ожидая моей реакции. Но если думает, что стану ругаться с ним, то выбрал не тот день.
Я отступаю и собираю медикаменты в аптечку.
Это больно. Его слова сделали мне больно. Я думаю молча уйти, сохранив достоинство, но в последний момент передумываю.
– Почему же, Шейн? Что я тебе сделала, что ты так меня ненавидишь?
Я скрещиваю руки на груди и делаю все, чтобы выглядеть равнодушной и не показать, как он задел меня.
Он хмурится и сжимает губы, но молчит.
Я делаю шаг ближе.
– Ты меня ненавидишь – я поняла. Но почему? Должна же быть причина.
Он поднимается, подходит ко мне, буквально нависая надо мной и подавляя.
– Причина в том, Уоллес, что ты существуешь. Ты существуешь, - повторяет он тише, с какой-то горечью, которая не дает мне, как следует разозлиться и врезать ему.
– Серьезно, Келлер?
– Я недоверчиво вскидываю брови и отступаю, потому что его близость волнует меня очень странным образом. Даже в такой момент в моем теле происходят реакции, которые смущают меня.
– Это твоя причина?
Он молчит. Я разочарованно качаю головой и безрадостно смеюсь.
– Ожидала большего от тебя.
Смеряю его снисходительным взглядом, после чего оставляю одного в кухне.
Только что я притворилась, что не поняла смысла в его словах. Но я все поняла. И это… тревожит.
Даже по-настоящему пугает.
ШЕЙН (2009)
Ну, думаю, я только что признался, что меня влечет к ней. А она сделала вид, что не поняла этого. Но ей не удалось обмануть меня. Паника в глазах полностью выдала ее.
И что теперь мы будем со всем этим делать?
Я снова сажусь и обхватываю голову руками – она трещит, заставляя меня морщиться.
«Ты ничего не будешь делать, как бы сильно тебе не хотелось забраться Уоллес в трусы».
Это обычное влечение. Чертовы гормоны. Ничего серьезного.
Да, мне дрейфово, что подружка моего лучшего друга вызывает у меня стояк и я без конца фантазирую, как имею ее в разных позах, но это не то, с чем я не могу справиться.
Я роюсь в аптечке, которую Мел оставила на столешнице и нахожу адвил. Мое лицо ноет, а губа уже опухла.