Все голубые фишки
Шрифт:
Вадик Гошиным покровительством пользовался на все сто процентов.
Больше лимита, отпущенного на одного однокашника…
За всю их группу попользовался, а еще какие его годы! И сколько он еще выжмет из институтской дружбы с Гошей…
Миша усмехнулся своим мыслям.
Но все же. Как прозорлив был их переросток Жека, ведь именно на Гошу он тогда взирал с пьяным вожделением, когда говорил о будущих протекциях. Значит, верил, значит, чуял…
И не ошибся.
Правда, сам не вылез, благодаря Богушу…
Даже
А вообще, Гоше надо было что-то дарить.
В этом всегда была загвоздка.
Богатому человеку, у которого несколько больших квартир и домов, несколько Мерседесов и джипов, что ему подаришь, чем его удивишь?
Но Мише повезло.
Когда у его Ангела-хранителя случалось хорошее настроение, Мише бывало, улыбалась удача.
Вот и теперь, наверное в зачет недельного Мишкиного воздержания, проблема с подарком разрешилась как то сама.
Возле старой Знаменской церкви чуть поодаль от нищих, разложив свой товар прямо на асфальте, стояли черные антиквары. Перекупщики, а то и воры, из тех, что шастают по окрестным деревням, где за водку, где за просто так – обманом и угрозами отбирают у старух сохранившиеся в избах образа.
Те, что реально стоили больших денег, те иконы после оценки и реставрации шли иностранцам за большую валюту. А те, что особой ценности не представляли, ложились на асфальт, возле паперти Знаменской церкви.
Миша подошел.
– Святой Игорь имеется? – спросил он.
– Вам повезло, – отозвался продавец, – редкая иконка у меня для вас имеется, Святой благоверный князь Игорь Черниговский.
Желтым от табака пальцем спекулянт показал на лежавший возле его ног образ…
Икона Летягину сразу глянулась.
На гнутой дубовой доске, в голубых лазоревых тонах князь Игорь с черным тонким ликом, с остренькой бородкой, с пергаментным свитком в тонких длинных перстах…
Прям как Гоша с чертежами своих новостроек, – подумал Летягин.
– И по чем у вас князья Игори? – спросил он спекулянта.
– Эта иконка? – переспросил продавец, и оценивающе оглядев Мишу с ног до головы и прикинув в уме, сколько этот покупатель может иметь в своем кармане, сказал поддельно-небрежным тоном, – триста баксов, хозяин, вещь классная, середина восемнадцатого века, новгородская школа.
Миша тоже оценивающе оглядел спекулянта.
Это был уже состарившийся рокер семидесятых годов, для которого время во всем – и в длине волос и в одежде остановилось на четвертом альбоме "Лед Зеппелинн"…
Миша замялся.
Триста долларов эта икона может быть и стоила, если бы она случилась теперь не здесь, на асфальте Знаменской площади, а в антикварном магазине на набережной Сены на острове Ситэ… Здесь она стоила явно дешевле.
Миша тут же вспомнил, как случалось ему торговаться,
– Пятьдесят баксов, дружище, – с улыбкой сказал Михаил, – из уважения к памяти Бонзы пятьдесят даю.
– Да ты что? – возмущенно приподнял брови старый рокер, – это же Игорь, что в крещении Георгий, а в иночестве Гавриил Ольгович святой благоверный князь Черниговский Киевский, – рокер был искренне возмущен, – икона редчайшая, такую нигде больше не найдешь, не в каждой церкви даже образ святого Игоря имеется, а не то что… и тем более пятого июня как раз именины его…
Летягину стало стыдно.
Но трёхсот долларов у него не было.
– Восемьдесят, – сказал Летягин.
– Сто пятьдесят, – сказал рокер.
Сторговались на ста.
Хипповый антиквар расчувствовавшись даже пакетик под покупку сообразил, как в фирменном магазине.
– Наверное, скажет хозяину – главному местному погоняле операторов бейсбольных бит, что продал за шестьдесят, а сороковку пропьет сегодня же вечером, – подумал Миша, прижимая к груди твердый дуб гнутой доски. …. 5 июня.
Сорокапятилетие свое, как бы там кто ни говорил, де, это мол не дата, Гоша отмечал со щедрым размахом.
Пи-аровцы, видать, объяснили Игорю Александровичу, что уровень торжеств будет неплохой рекламой тресту УНИВЕРСАЛ, чем громче салюты и чем больше будет потрачено на водку и икру, тем крепче засядет в головах у приглашенных, что трест Богуша – это сильный партнер, располагающий средствами и возможностями. Да и сам повод – лишний раз пригласить за стол отцов города и в непринужденной обстановке обкалякать с ними вопросы перспектив, минуя тем самым необходимость лишний раз записываться к ним на прием в мэрию – было бы политически неверным упускать такой шанс.
Гоша разделил юбилей на два приема.
Первый – более торжественный и дорогостоящий, Богуш назначил в холле и ресторане лучшей гостиницы города.
Стол на сто пятьдесят персон ломился от икры, норвежской семги с загнутыми кверху, как на тапочках у старика Хоттабыча носами осетров. В холле играл симфонический оркестр областного театра оперы и балета.
Были все вице-мэры с вице-губернаторами и начальниками департаментов.
На десять минут заехал и сам хозяин области со свитой замов по пи-ару. Пригубил шампанского, вручил Богушу специально изготовленный к этому дню почетный нагрудный знак и сказал по бумажке два десятка слов, из которых присутствующий здесь же гендиректор "пятнадцатки", ревниво заключил для себя, что следующий тендер на большое городское строительство будет для него очень трудным.