Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
— Ты подслушивала, когда ко мне сегодня приходила Ирулэн, — в его голосе прозвучала суровость.
— Да, — ответила она, не поднимая на него глаз.
Пол вспомнил посещение Ирулэн. Он сидел в семейной комнате. На ткацком станке Чани он заметил незаконченное платье. Комната пропахла едким запахом пустынного червя, злым запахом, почти забивающим запах меланжа. Кто-то пролил жидкий спайс на ковер. Не самое удачное сочетание. Спайс растворил материю ковра. На том месте, где лежал ковер, на пластиковом полу остались масляные следы. Пол уже хотел позвать кого-нибудь, чтобы вытерли пол, но вошла Хара, жена Стилгара и лучшая подруга Чани, и доложила о приходе Ирулэн.
Пол вынужден был принять Ирулэн среди этих острых запахов, будучи не в состоянии преодолеть суеверие Свободных, что злые запахи предотвращают покушение на убийство.
Впустив Ирулэн, Хара вышла.
— Добро пожаловать, — сказал Пол.
На Ирулэн было платье из серой китовой шерсти. Она запахнула его плотнее и поправила волосы. Его мирный топ удивил ее, и заготовленные гневные слова замерли на ее губах.
— Ты пришла сообщить мне, что орден растерял последние остатки морали? — спросил Пол.
— Разве не опасно быть таким злым? — возразила она.
«Злой» и «опасный» — сомнительное сочетание", — подумал Пол. Его опыт ученика Бене Джессерит подсказывал ему, что она едва преодолевает желание уйти. За этим скрывается страх, и он понял, что ей предстоит дело, которое она не вполне одобряет.
— Они слишком многого ожидали от принцессы королевской крови, сказал он.
Ирулэн застыла на месте, и Пол понял, что она изо всех сил сдерживает себя. «Тяжелая ноша», — подумал он.
Ирулэн мало-помалу расслабилась. Она, видно, решила, что теперь уже нет смысла поддаваться страху и отступать.
— Ты позволил погоде быть очень примитивной, — сказала она, растирая руки. — Сухо, и сегодня, к тому же, был песчаный шторм. Неужели так никогда и не будет дождя?
— Ты пришла сюда не для разговоров о погоде, — заметил Пол. Он чувствовал, что Ирулэн хочет сказать ему что то, чего ей по позволяет сделать открыто ее воспитание. Его с самого начала вдруг понесло по течению, и теперь нужно было стараться прибиться к берегу.
— Я должна иметь ребенка! — выпалила она.
Он покачал головой.
— Должна! — упрямо повторила Ирулэн. — И если тебе понадобится, я найду отца для своего ребенка — просто наставлю тебе рога. Посмей тогда обвинить меня!
— Изменяй мне сколько тебе угодно, — возразил он, — но никакого ребенка!
— Как ты сможешь мне помешать?
С бесконечно нежной улыбкой он произнес:
— Если понадобится, я тебя задушу.
На мгновение повисло молчание, и Пол почувствовал, что Чани подслушивает за тяжелыми занавесями их личных покоев. — Я — твоя жена, — прошептала Ирулэн.
— Не будем играть в глупые игры, — ответил он. — Мы оба знаем, кто на самом деле мне жена.
— А я всего лишь средство? — горько усмехнулась она.
— Мне не хотелось бы быть с тобой грубым.
— Отчего же? Ты выбрал меня как раз для этого.
— Не я, — возразил он. — Тебя выбрала судьба. Твой отец, орден Бене Джессерит, Союз — вот кто сделал этот выбор. А теперь они избрали тебя еще раз. Для чего, Ирулэн?
— Почему я не могу иметь от тебя ребенка?
— Потому что тебя выбрали по для этой роли.
— Мое право дать тебе наследника!.. Мой отец был…
— Твой отец был и остается зверем. Мы оба знаем, что он утратил почти все связи с людьми, которыми должен был править и которых должен был защищать.
— Разве его ненавидели больше, чем тебя? — вспылила она.
— Хороший вопрос, — согласился он. Сардоническая улыбка застыла в уголках его рта.
— Ты говоришь, что не хочешь быть несправедливым со мной, однако…
— Потому я и допускаю возможность твоей измены. Но пойми и ты меня: заводи себе любовников, но не приноси в мой дом плодов своей любви. Я откажусь от такого ребенка. Я буду на все закрывать глаза, пока ты будешь благоразумна. В подобных обстоятельствах было бы глупо вести себя по другому. Но не злоупотребляй позволением, которое я тебе даю. Поскольку дело касается трона, вопрос о наследнике буду решать только я. Не Бене Джессерит и не Союз. Это одна из тех привилегий, которые я завоевал, разбив легионы сардукаров твоего отца здесь, на равнинах Арракиса.
— Так пусть это падет на твою голову! — сказала Ирулэн и, повернувшись, вышла…
Пол, оторвавшись от воспоминаний, взглянул на Чани, сидевшего в изножье кровати. Он понимал, почему Чани приняла такое решение. В других обстоятельствах Чани и Ирулэн могли бы быть друзьями.
— Что же ты решил? — спросила она.
— Никакого ребенка.
Сложив указательный и большой пальцы правой руки, Чани сделала знак, означающий у Свободных криснож.
— Может дойти и до этого, — согласился Пол.
— Разве ребенок не решил бы проблемы Ирулэн?
— Только глупец может так думать.
— Я не так глупа, любимый.
Его охватил гнев. — Я никогда этого не говорил. Но мы обсуждаем не какой-нибудь вульгарный ее роман. Там, во дворце, подлинная принцесса, выросшая среди отвратительных интриг императорского двора. Устраивать заговоры для нее так же естественно, как и писать глупые истории.
— Они не глупые, любимый.
— Вероятно, нет, — он взял себя в руки и коснулся ее плеча. — Прости меня, но эта женщина вся сплетена из интриг. Удовлетвори одно ее требование, и она тут же предъявит другое.
Чани спокойно возразила:
— Разве я не утверждала это много раз?
— Да, конечно. Но что тогда, в сущности, ты хочешь мне сказать?
Она легла рядом с ним, прижавшись головой к его шее.
— Они сговорились, как бороться с тобой, — сказала она. — От Ирулэн так и несет заговором.
Пол погладил ее волосы: наконец-то она сбросила покровы со своей души! В его же душе бушевали неистовые бури. Они свистели сквозь его бытие. Тело его знало то, чего никогда не знало сознание.