Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
– Да? И в чем же она состоит?
В наступившей тишине Пауль подумал: «Отец слишком жестко давит на этого Кинеса».
Пауль покосился на Халлека, но воин-менестрель старательно вглядывался в унылый ландшафт за колпаком кабины.
Кинес натянуто проговорил:
– Вы, разумеется, имеете в виду мои обязанности как планетолога.
– Разумеется.
– Главным образом это биология и ботаника пустыни… кроме того, немного геологии – бурение и взятие образцов. Возможности целой планеты никогда нельзя исчерпать.
– Пряность вы тоже исследуете?
Кинес
– Странный вопрос, милорд.
– Не забывайте, Кинес, что теперь это мой лен, а мои методы отличаются от харконненских. Меня не будут заботить ваши исследования Пряности до тех пор, пока вы будете посвящать меня в свои открытия. – Герцог в упор взглянул на планетолога. – Харконнены не поощряли исследований Пряности, не так ли?
Кинес не ответил.
– Здесь вы можете говорить откровенно, не опасаясь за свою жизнь, – сказал герцог.
– Императорский двор действительно далеко, – пробормотал Кинес и подумал: «Чего ждет от меня этот налитый водой пришелец? Неужели он считает меня настолько глупым, что надеется привлечь на свою сторону?»
Герцог рассмеялся, глядя на приборы:
– Как-то вы кисло отвечаете. Я вас понимаю: мы заявились сюда с целой армией дрессированных убийц и
ждем, что вы немедленно поймете, насколько мы отличаемся от Харконненов, так?
– Я читал ваши пропагандистские материалы, которыми вы наводнили и сиетчи, и деревни, – сказал Кинес. – «Любите доброго герцога». Ваш пропагандистский корпус…
– Хватит! – рявкнул Халлек. Он подался вперед – его больше не интересовали пейзажи внизу.
Пауль положил ладонь на плечо Халлека. – – Гурни! – укоризненно сказал герцог и оглянулся. – Этот человек долго жил при Харконненах. Халлек, помедлив мгновение, расслабился:
– Извините, сир.
– Ваш Хават – тонкий человек, – сказал Кинес. – Но цель его достаточно ясна.
– Значит, вы расскажете нам об этих базах? – спросил герцог.
Кинес резко ответил:
– Они принадлежат Его Величеству.
– Но они не используются.
– Их можно использовать.
– И Его Величество тоже так считает? Кинес твердо взглянул на герцога:
– Арракис мог бы стать подлинным раем, если бы его правители поменьше думали о выкачивании Пряности.
«Он не ответил на мой вопрос», – подумал герцог и сказал:
– Как планета может стать раем без денег?
– Что такое деньги, если на них нельзя купить того, что вам нужно? – вопросом на вопрос ответил Кинес.
«Ах вот как!» – подумал герцог, а вслух сказал:
– Мы обсудим это в другой раз. А сейчас, кажется, мы приближаемся к внешнему краю Барьерной Стены. Мне держать тот же курс?
– Тот же, – пробормотал Кинес.
Пауль посмотрел в свое окно. Внизу под ними гористый ландшафт постепенно перешел в унылое плоскогорье, потом в кинжальные, выступы шельфа. За шельфом к горизонту тянулись серповидные холмики дюн, изредка перемежаемые более темными пятнами песка. Может быть,
скальные обнажения. Яснее увидеть мешал раскаленный, дрожащий воздух у поверхности.
– Есть ли здесь какие-нибудь растения? – спросил Пауль.
– Есть, – ответил Кинес. – В этих широтах в основном водятся мелкие водокрады, как мы их зовем, – буквально охотятся друг на друга ради воды, собирают даже слабые следы росы. Некоторые участки Пустыни прямо-таки кишат жизнью. И вся она приспособилась к этим условиям. Если вы окажетесь в песках, вам придется подражать этой жизни – иначе погибнете.
– Вы имеете в виду – придется красть воду друг у друга? У людей? – спросил Пауль. Идея возмутила его, и голос это выдал.
– Бывает и так, – признал Кинес. – Но я имел в виду другое. Видите ли, климат моей планеты волей-неволей приучает к особому отношению к воде – требует такого отношения. Вы все время помните о воде – и не можете позволить себе потерять ничего, в чем есть хоть капля влаги.
И герцог повторил про себя: «…климат моей планеты!..»
– Возьмите на два градуса южнее, милорд, – обратился к нему планетолог. – С запада идет ветер.
Герцог кивнул. Он уже увидел, как с запада накатывается кипящая волна рыжей пыли. Он развернул орнитоптер – сопровождающие машины повторили вираж, их крылья сверкнули оранжевым, отраженным от дюн блеском.
– Думаю, мы обойдем фронт бури, – спокойно сказал Кинес.
– Опасно, должно быть, попасть в такую бурю, – заметил Пауль. – Это правда, что песок, который она несет, режет даже самые прочные металлы?
– На этих высотах речь идет скорее о пыли, а не о песке, – ответил Кинес. – Поэтому по-настоящему опасны потеря видимости, турбулентные потоки, забитые воздухозаборники.
– А мы сегодня увидим, как добывают Пряность? – спросил Пауль.
– Возможно, – отозвался Кинес.
Пауль откинулся на спинку кресла. Вопросы были нужны ему, чтобы, используя способности к сверхвосприятию, «отметить» нового знакомого, как учила мать. Теперь он запомнил его – голос, мельчайшие детали лица и жестов. Неестественная складка на рукаве, почти незаметная, выдавала нож в пристегнутых к предплечью ножнах. Кроме того, он заметил странные выпуклости на поясе Кинеса. Пауль слышал, что люди Пустыни подпоясывались кушаком, в котором носили всякие мелкие предметы. Видимо, Кинес тоже носил такой кушак – силовым шитом это быть никак не могло. Ворот одеяния скрепляла бронзовая фибула с выгравированным на ней зверьком – кажется, зайцем. Вторая брошь, поменьше, с тем же изображением, была прикреплена к откинутому на спину капюшону.
Халлек изогнулся в своем кресле (он сидел бок о бок с Паулем) и извлек из заднего отсека балисет. Когда он начал настраивать его, Кинес бросил взгляд назад.
– Что мне сыграть, молодой господин?
– Что хочешь, Гурни. Выбери сам, – ответил Пауль. Халлек склонился к деке, взял аккорд и негромко запел:
Отцы наши ели манну, манну в пустыне – В пылающих землях, на землях жестоких смерчей.
О Боже, спаси нас, спаси, пусть гибель нас минет, Спаси, о, спаси нас Из этой земли раскаленной, палящей, О, выведи, Боже, своих из этой пустыни детей!..