Все и побыстрее
Шрифт:
Рядом с Лиззи сидела Джоселин.
— Никак не могу себе представить, что Александр вырос в этом доме, — сказала Лиззи. — Помню свое детское впечатление от нашей первой встречи. Он показался мне очень современным молодым человеком, что никак не вяжется с викторианским духом этого дома.
— Твоя тетя немало потрудилась, чтобы восстановить прежнюю обстановку дома, ту, которая была, когда она вышла замуж за дядю Гидеона. К моменту рождения Александра все в доме уже было переделано в соответствии с модой тех лет. Мне кажется, что та обстановка больше бы подошла для музея современного искусства.
— Мама
Джоселин проследила за взглядом Лиззи и сквозь открытую дверь в гостиную увидела «своего друга», как его называли в семье, — высокого человека с шапкой густых, посеребренных сединой волос. Доктор Джек Стейнер был педиатром, но любимым его занятием, в котором он достиг настоящего профессионализма, стала фотография. Джоселин познакомилась с Джеком случайно, в одном из маленьких ресторанчиков на Коламбус-авеню, недалеко от Манхэттена, где тогда работала. Джек был разведен и, встретив Джоселин, приложил немало сил, чтобы добиться ее расположения. Уверенная в том, что она приносит людям только несчастье, Джоселин долго сопротивлялась его натиску, но Джек был так настойчив и внимателен, что постепенно она оттаяла, и между ними завязалась дружба. Они проводили вместе все уик-энды и вполне ладили друг с другом. Семейное торжество совпало с пребыванием Джека в Сан-Франциско, где проходила научная конференция по педиатрии, и Джоселин осмелилась пригласить его в дом Кристал.
Джек перехватил взгляд Джоселин и улыбнулся ей, обнажив ряд крепких белых зубов. В ответ Джоселин помахала ему рукой. «Боюсь, Кристал не понравится, что Джек еврей, — подумала Джоселин, — но она не сможет отрицать, что он красив и не идет ни в какое сравнение с ее похожим на мертвеца другом».
— Он очень хорош собой, — заметила Лиззи. — Папа с мамой тоже так считают. Кажется, он всерьез взялся за тебя.
— Мы просто хорошие друзья, — покраснев, ответила Джоселин.
В дверях появилась тощая, как скелет, Имоджин и сообщила, что всех приглашают к столу.
— Советую тебе попробовать цыплят под соусом карри, — сказала Джоселин Лиззи.
В это время в дверях появилась Ви и посоветовала ей попробовать барашка.
— Лиззи, на столе много вкусных вещей, — сказала Гонора, входя в музыкальную комнату.
Лиззи весело рассмеялась.
— С тремя мамами я скоро стану толстой, как бочка. — Она взяла Гонору под руку, и вся компания направилась в столовую.
Когда все заняли свои места за столом, Курт поднял бокал с шампанским.
— Я обещал Кристал, что буду кратким. У меня два предложения. Первое — выпить за слияние двух наших компаний. Надеюсь, что компания «Талботт — Айвари» станет одной из самых могущественных в мире.
Гости зааплодировали и дружно подхватили: «За «Талботт — Айвари».
— А сейчас, — продолжал Курт, — давайте выпьем за тех, кого уже нет с нами. За Гидеона Талботта, моего наставника и друга, талантливого инженера и благородного человека. Он продолжает жить в своих творениях. Посмотрите в окно, и вы увидите мосты, построенные руководимой им компанией. — Курт помолчал и посмотрел на Кристал. — Давайте вспомним Александра Талботта, чья
По щекам Кристал текли слезы. Гид подошел к матери и молча обнял ее.
Гости занялись закусками. Курт подошел к Гоноре.
— Ты не обиделась, что я вспомнил Александра? — спросил он.
— Я рада, что ты это сделал.
— Было время, когда ты не могла даже имени его слышать.
— Не только я, — ответила Гонора. Время залечило старые раны, и сейчас Гонора с жалостью думала о своем погибшем племяннике. Курт же давно простил его.
Гонора оглядела столовую, и в ее душе зазвучали голоса из прошлого. Отодвинув тарелку с недоеденным цыпленком, она тихо вышла из-за стола и направилась в комнату, обставленную в восточном стиле. Плотно закрыв дверь, она села на низкую оттоманку. «Как быстро пролетела жизнь», — думала Гонора, вспоминая тот день, когда молодыми девушками они с Кристал впервые вошли в этот дом.
Дверь открылась, и в комнату вошла Кристал, окутанная облаком серого шифона.
— Тоже не можешь избавиться от воспоминаний? — спросила она. — Помнишь, как мы покупали шляпки на распродаже?
— Конечно, Кристал. Время как будто побежало вспять.
— А помнишь, как ты не хотела идти в дом Гидеона?
— Ты никогда не прислушивалась к моим советам и все делала по-своему.
Кристал почувствовала обиду. Последнее время она легко обижалась и все замечания принимала на свой счет.
— Если бы не я, неизвестно, как сложились бы наши жизни.
— Именно об этом я и думала, когда ты вошла. Гидеон был так добр к нам.
— Если бы не он, ты никогда бы не встретила Курта.
— Кристал… Перестань думать о нем как об отце Александра. Сейчас, когда у нас есть сын…
По лицу Кристал потекли слезы, и Гонора нежно обняла сестру за плечи.
— Крис, ты все еще не можешь без слез вспоминать Александра?
— Я думаю о нем каждый день, каждую минуту. Просыпаясь, я надеюсь, что вот сегодня обязательно увижу его. — Кристал замолчала, вытирая слезы. — Курт сказал мне, что ты работаешь над проектировкой сада для его музея в Нороке?
— Да, у меня есть кое-какие идеи, — ответила Гонора, которая снова вернулась к своей любимой работе, как только сыну исполнилось два года.
В комнату вошла Джоселин.
При виде обнявшихся сестер она, как и в детстве, почувствовала себя глубоко обиженной. «Им даже в голову не приходит пригласить меня, — с раздражением подумала она. — У них всегда от меня секреты!»
— Почему вы спрятались? — спросила сестер Джоселин.
— Мы утонули в воспоминаниях, — ответила Кристал.
— Каких?
— Много лет назад именно в этой комнате мы ждали встречи с Гидеоном. — Гонора протянула к Джоселин руки, приглашая ее присоединиться к ним.
Снова почувствовав себя одной из сестер Силвандер, Джоселин охотно опустилась на оттоманку рядом с Гонорой.
— Так на чем вы остановились? — спросила она.
— Мы только начали, — ответила Кристал.
— Когда впервые я увидела Гидеона, — сказала Джоселин, — то сразу поняла, что нет человека богаче и добрее его.
— Да, он всегда был очень щедрым, — вставила Гонора.