Все источники бездны
Шрифт:
— Только почему-то он все время молчал, Алешенька, — недоуменно сказала женщина. — Они забрали его у меня, а он все молчал.
Она вновь впала в ступор, и лишь слезы, которые безостановочно лились у нее из глаз, свидетельствовали, что она еще не потеряла способность хоть что-то чувствовать.
— Больше вы от нее ничего не добьетесь, — сказал врач. — Послушайте, а что вы вообще хотите из нее вытянуть? Неужто это правда?
— Что именно? — сухо спросил один из посетителей.
— Ну, история эта. Про мумию.
— Что-то
— Она и вправду все это время там труп сына прятала? Ходят такие слухи.
— Черта с два! — отозвался собеседник. — От этой штуки мало что осталось, но если это и впрямь труп ее сына, то он и при жизни должен был выглядеть довольно странно. Не знаю, где она эту тварь отыскала, но, будь она человеком, вполне можно было бы заняться семейным бизнесом — и Довольно выгодным.
— Каким? — без интереса спросил врач.
— Организовать передвижной цирк, — пояснил посетитель. — Ладно, пошли, тут и вправду ловить нечего.
Женщина на кровати слабо шевельнулась.
— Алешенька, — произнесла она и вновь впала в прострацию.
Павел уже около получаса болтался около похожего на зачерствевший торт павильона метро «Университет», ожидая Регину и от нечего делать просматривая заголовки статей, которыми пестрели газетные прилавки.
«Я легла в постель с вампиром», «Тайна Пещеры Мертвецов», «Некрофил на кладбище»…
«Все правильно, — подумал Павел, — почему бы и мне не напечатать статью… в «Единороге», «Экстра-HЛO» там или в бульварном листке с бесхитростным названием «Очень страшная газета». И назвать ее, скажем, «Сверхчеловек в казематах Лубянки». Или «Адские опыты спецслужб»… да, что-то в этом роде. А Регина поможет, чтобы это выглядело забойно. Ну, и что дальше? Еще один островок пены в этом мутном море. Те, кому нравится пугаться, привычно испугаются. Остальные пройдут мимо, мельком взглянув на броский заголовок. Да что же это делается! Мир свихнулся! Реальность становится неотличима от шизофренического бреда!»
Наконец белый красавец притормозил рядом с ним. Павел сел на сиденье рядом с Региной.
— Ну что? — деловито спросила она. — Куда это вы меня вытащили с утра пораньше?
«Да ведь уже почти полдень, — подумал Павел. — Странный у них образ жизни, у этих писак…»
А вслух сказал:
— Не хотел говорить по телефону. Но я все-таки нашел человека, которому об этом кое-что известно.
— Этот ваш старый профессор?
— Да. Он мне велел сегодня с утра подойти к нему. Обещал за это время навести какие-то справки. Я его, правда, предупреждать не стал, но подумал — может, вам не вредно с ним познакомиться…
— А он меня не выставит взашей?
— Может, и нет. Вы как. раз в его вкусе — южный человек, при виде блондинок тает. Ну, и вы уж постарайтесь…
— Это я могу, — деловито ответила Регина. —
Автомобиль остановился у перегруженного лепниной дома, сплошь заселенного когда-то университетской профессурой. Теперь и жильцы поменялись, и дом обветшал, но все же ухитрился сохранить отблеск былого величия. Они миновали сонную консьержку, похожую в своей подсвеченной будочке на экспонат Музея восковых фигур, и поднялись на пятый этаж. Павел позвонил. Не отвечали ему так долго, что он почуял неладное.
— Ну что там? — обеспокоенно спросила Регина.
— Не знаю.
Наконец за дверью послышались шаги. Потом она приоткрылась, и в щель выглянула Серафима. Лицо у нее было опухшее, в красных пятнах. Цепочку на двери она так и не отстегнула.
— Опять ты, — сказала она глухо. — Убирайся! Пошел вон!
И даже попыталась, просунув в щель руку, отпихнуть его.
— Симка, — спросил Павел, чувствуя странный холод в груди, — ты что?
— Черт тебя дернул вчера сюда заявиться, — бесцветным голосом произнесла Сима, — у него сердечный приступ ночью был.
— О Господи!
— «Скорую» вызвали, а что толку? Пока она приехала, пока они в вену попали… Он у них на руках умер! Ну что, доволен?
Рот у нее поехал на сторону, и она отчаянно зарыдала.
— И еще бабу свою притащил, — сквозь слезы проговорила она. Почему-то именно появление Регины окончательно выбило ее из колеи.
— Симка, дорогая, да я тут при чем?
— При чем! Из-за тебя все! Чуяло мое сердце, что ты вчера не к добру заявился. А он сразу, как ты ушел, начал по телефону названивать. И что-то там ему сказали такое… Он так кричал — дверь закрыл, я не разобрала, что… А потом начал валидол глотать. А ночью — этот приступ! Пропади ты пропадом! Все так хорошо было, так спокойно…
Она убивалась отчаянно и некрасиво. Павел только сейчас сообразил, что был слишком суров к Симке, подозревая ее в естественном женском желании пристроиться потеплее, — она действительно любила своего академика.
— Черт, — пробормотал Павел, — а он ничего мне не…
— Убирайся отсюда! — И Симка, вновь собрав свои немаленькие силы, толкнула его в грудь, да так, что он отлетел на несколько шагов. Цепочка звякнула, дверь захлопнулась, и они оказались на пустой площадке.
— Вот не вовремя! — с досадой произнесла Регина.
— Это вы удачно выразились, — устало подтвердил Павел, — именно не вовремя.
— Интересно, это совпадение? — деловито спросила Регина. — Уж очень некстати он умер… или кстати?
Павел вытаращился на нее. Он чувствовал, как погружается в месиво дешевых сенсаций, в хаос бульварных газет, где ни за что убивают старых академиков, скрывая свои мрачные тайны, и уже не мог сообразить, что к чему, — все что угодно может быть правдой… и полным бредом — в равной степени.
— Вы на что же намекаете? Что он не своей смертью умер?