Все источники бездны
Шрифт:
— А кто это — Никита?
— Лесник наш. Он не местный, но давно тут живет. И лес хорошо знает. Да вы в охотинспекцию зайдите. Может, он там…
Вот так и получилось, что на следующий день они шли по центральной улице поселка. Вид открывался унылый. Некоторые дома стояли заколоченные, некоторые слепо таращились темными провалами окон.
— Умирает поселок, — заметил Борис. — Скоро все отсюда съедут. Кормиться нечем.
— А раньше чем кормились? — удивился Павел. Места тут выглядели даже не романтически-дикими, просто до предела унылыми. Горстка бревенчатых домов на
— Ну, — ответил Борис, — раньше пол поселка карьер обслуживало. Тут, неподалеку. А сейчас разработки свернули — нерентабельным оказался…
— А что добывали?
— Отделочный камень, — ответил Борис, — то есть по официальной версии.
Он нагнулся, поднял с земли какой-то обломок, почистил его рукавом…
— Беломорит, — сказал он, протягивая его Павлу.
Тусклый черный скол неожиданно сверкнул глубокой небесной синевой.
— В свое время в моде был у архитекторов, — пояснил Борис. — Даже метро в Москве им отделывали.
Павел повертел обломок в руках и рассеянно отбросил его.
— Послушай, Борис… — неуверенно сказал он, — ты же вроде производишь впечатление разумного человека. Неужто ты всерьез все это воспринял? Всю эту историю. Какая-то темная баба…
Борис внимательно поглядел на него.
— А тебе ничего не показалось странным?
— Да мне все показалось странным, — сердито отозвался Павел.
— Нет, одна-единственная деталь.
— Насчет темных силуэтов за спиной у девочки?
— Нет… хотя про такое я тоже не один раз слышал. Я о другом говорю. По ее словам, тут всегда было неспокойно — бывают такие точки пространства, в которых процент аномальных явлений гораздо выше, чем в среднем по стране, — но особенно неладно стало после ядерных испытаний на Новой Земле. Ты же знаешь — больше испытаний такого масштаба у нас не проводилось. Ни до, ни после.
— Совпадение, — неуверенно сказал Павел.
— Нет, милый мой, не совпадение. Я уже слышал про такое.
— Где?
— На Урале. В Челябинской области. Там тоже, по преданиям, еще в древности летали небесные огненные колымаги. Забирали людей, скот. Ну и, как всегда, ходили легенды про всяких горных оборотней. А где-то в конце пятидесятых там тоже бахнуло. Секретный завод какой-то. Ходят слухи, что по производству атомного оружия. Народу погубил — не меньше, чем Чернобыль. И после этого всякие чудеса участились. Словно поперло откуда-то…
— Да просто телефонизировали там поселки, — предположил Павел. — Вот и стали все кому не лень звонить всяким столичным корреспондентам.
— И после этого ты меня называешь циником?
— Да просто есть такая штука, как научный подход. А то смотреть смешно — ходите и бормочете, как шаманы: «Нехорошее место, нехорошее место»…
Борис пожал плечами.
— Смейся сколько хочешь, но такие места и вправду есть. Здесь. В той же Челябинской области. Под Пермью… Места, где люди видят странные вещи.
— Люди часто видят странные вещи, — возразил Павел, — и врачам это известно лучше, чем кому бы то ни было.
— Может быть, — согласился Борис, — но почему-то в некоторых местах это случается особенно часто.
— Ангелов, — подсказал Павел.
— Да. Видят нечто. Что-то, что человеческий мозг, может быть, и воспринять адекватно не способен. Вот он и старается. Придает видимому узнаваемый облик.
— То есть то, что человек видит, в известной степени зависит от самого человека?
— Вот именно.
Павел поразмыслил.
— Предположим. Но как это согласуется, скажемте мумией пришельца? Ведь это не галлюцинация. Это и вправду мумия. Если она на самом деле была, разумеется.
— А ты про историю с воздушным кораблем слышал? — спросил Борис.
— Тоже мираж?
— Нет. В старых хрониках записано. В былые времена на небе часто появлялись воздушные корабли. Все как положено, заметь — настоящие корабли, с полной оснасткой, под парусами… Теперь что больше видят — всякие обтекаемые объекты, а тогда в небе летали парусные суда. То есть, получается, видят то, о чем имеют представление, да? Так вот, однажды такой корабль, пролетая над какой-то европейской деревушкой, неожиданно зацепился якорем за дерево. Якоря они, видишь ли, забыли поднять. Ну и застрял, естественно. И оттуда, с корабля, полез матрос, чтобы якорь этот отцепить. К тому времени внизу уже собралась порядочная толпа народу. В общем, навалились, стащили этого матроса с дерева…
— И что с ним сделали? — поинтересовался Павел. — На костре сожгли?
— Уж не знаю, что собирались с ним сделать, — времена тогда и вправду были суровые. Но он и сам умер. Задохнулся. Атмосфера для него, понимаешь, оказалась слишком плотной.
— «Тяжек воздух нам земли», — пробормотал Павел. — А корабль?
— Им пришлось пожертвовать якорем, — серьезно ответил Борис.
— И ты в это веришь? — удивился Павел. Борис производил на него впечатление человека несколько циничного, как и подобает журналисту.
— Нет, — тут же ответил Борис, — не верю. Но ходят слухи, что этот якорь до сих пор в каком-то музее хранится.
— Ну и к чему ты мне это рассказываешь?
— К тому, чтобы ты понял: иллюзия иногда может оказаться чертовски реальной.
— И как же отличить одно от другого? — мрачно поинтересовался Павел.
— А никак. Никак. Все, что действует на окружающий нас мир, хоть прямо, хоть опосредованно, все, что заставляет его меняться, — все реально.
— Опосредованно?
— Ну, слухи, сплетни… мифы… газетные статьи… Вот напишу я статью… И начну ее, скажем, так: «Эти жуткие события произошли в дебрях северного леса, в окрестностях крохотного городка Чупа, куда мы прибыли с риском для жизни…»
Павел покачал головой.
— Так и не пойму, когда ты говоришь всерьез, а когда дурака валяешь.
— А разве это важно? Милый мой, это из той же области… Ладно, пойдем, поговорим со снохой этой самой, раз до самой Чужайкиной нам не добраться.
— Может, ее скоро выпишут? — предположил Павел.
Борис покачал головой.
— Не думаю. А если и выпишут, мне почему-то кажется, что от нее мы вряд ли что узнаем. Но история странная, ты не находишь? Какое-то существо в погребе…