Все изменит поцелуй
Шрифт:
— Выпейте еще чашечку, — сказал Пимм. — Моя мама была бы очень довольна. Она всегда уверяла, что этот чай — самый лучший.
Оливия выпила еще одну чашку и снова занялась травами. Но минуту спустя вдруг поняла, что все расплывается у нее перед глазами. И тут же ее веки отяжелели, и она, зевнув, опустилась в кресло, стоявшее у стола. В следующее мгновение чьи-то руки подхватили ее, и словно откуда-то издалека до нее донесся голос Роберта:
— Черт возьми, Пимм, что ты с ней сделал? «Забавно, что
Уже проваливаясь в какую-то мягкую темную бездну, она услышала, как мистер Пимм ответил Роберту:
— Ничего особенного. Просто я принял меры. Решил избавиться от дальнейших возражений со стороны леди.
Оливия собралась было высказать свои возражения, но тут же окончательно погрузилась в сладкую пучину забвения.
— Чем ты ее напоил? — спросил майор. Пимм улыбнулся.
— Не беспокойся, она просто уснула и проспит до утра.
— И конечно, после этой отравы она будет более расположена к откровенности, не так ли?
— Разумеется, — кивнул Пимм. — Ведь к тому времени, когда мисс Саттон проснется, вы с ней уже будете далеко в море — на пути в Лиссабон.
— В Лиссабон?! — взорвался Роберт. — Ты в своем уме?
— Но ведь это была ее идея. — Пимм указал на спавшую на кровати Оливию. — Цитирую:» Единственный человек, которому я согласилась бы рассказать о «Королевском выкупе», — это Веллингтон. Отведите меня к нему… «Это она сказала, а не я. А ты теперь должен проследить за тем, чтобы ее пожелание было исполнено.
Тут Роберт произнес такую тираду, что даже Акилес покраснел.
Отдышавшись, майор задумался. И вдруг понял, что Пимм, в сущности, прав. Действительно, что еще им остается? Или дожидаться, когда девушка все им расскажет, или же доставить ее к Веллингтону, и пусть командующий сам с ней объясняется.
Тут Роберт вспомнил, что Оливия говорила лорду Чамбли о каких-то записках, лежавших в ее саквояже. Взглянув на Пимма, он пробормотал:
— Подожди, возможно, все гораздо проще. Открыв старенький саквояж, майор вытащил из него потрепанный дневник и стал листать его. Но к его разочарованию, вся тетрадь была заполнена какими-то текстами на абсолютно незнакомом ему языке.
— Тебе это о чем-нибудь говорит? — спросил он Пимма.
Тот с любопытством пролистал тетрадь.
— Шифр. И вряд ли кто-нибудь из нас сможет его разгадать. Полагаю, существует только один способ получить интересующие нас сведения. И тебе этот способ известен.
Роберт взглянул на спавшую Оливию. Черт бы побрал ее упрямство и скрытность!
Тут дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Кокран.
— Сэр, этот человек становится все более настойчивым. Уже не знаю, что ему говорить.
— Увози ее сейчас же, — сказал Пимм, заталкивая дневник Оливии обратно в саквояж. — С вечерним приливом в Лиссабон отплывает корабль. Я могу договориться, чтобы вас взяли на борт. Капитан — мой должник. — Пимм написал на листке бумаги несколько строк и вручил записку Акилесу. Затем повернулся к своему слуге: — Кокран, проводи наших гостей на улицу через черный ход.
Акилес взвалил Оливию на плечо, а Роберт, подхватив саквояж девушки, поспешно собрал все принесенные из аптеки травы. Они вышли из дома, и смышленый слуга Пимма проявил незаурядную расторопность — тут же нашел для них экипаж.
Когда они подъезжали к причалам, Роберт уже нисколько не сомневался в том, что Пимм поступил весьма разумно. Во всяком случае, на Пиренеях они будут в безопасности — там им не придется скрываться от полиции. И там у него появится возможность выяснить, что Оливии известно о Хоббе. А также — что еще важнее — об Орландо.
Глава 7
У причалов майора ждал сюрприз. Стоя на сходнях, он не сводил глаз с небольшого быстроходного судна, на борту которого красовалась надпись» Сибарис «.
Как же он сразу не догадался? Шутка вполне в духе Пимма. Ведь он отправил их на корабль его родного брата Колина.
Майор уже хотел ретироваться, но тут раздался знакомый голос:
— Роберт, это вы?
Он поднял голову и увидел стоявшего на палубе шкипера судна.
— Ливетт?
— Он самый, сэр. Рад вас видеть. Наверное, пришли повидаться с братом? Вам давно уже пора помириться.
— Я здесь совсем не для этого, — ответил Роберт. — Мне и моим спутникам надо покинуть Лондон.
Заметив Акилеса — тот нес на плече Оливию, завернутую в одеяло, — Ливетт пробурчал:
— Думаю, капитан на это не согласится. Он даже ее светлости в этот раз не позволил плыть с нами. Так что я очень сомневаюсь, что ему понравится один из ваших спутников.
Роберт и сам прекрасно знал, что его брат не захочет брать на борт Оливию. Но ведь можно было и не сообщать ему об этой пассажирке… По крайней мере до тех пор, пока они не выйдут в море.
— Видишь ли, Ливетт, меня прислал сюда один наш общий знакомый. Он сказал мне, что вы отплываете в Лиссабон.
Шкипер нахмурился, и на лбу у него образовались глубокие, словно морские волны, морщины.
— Общий знакомый? Вы имеете в виду этого мерзавца Пимма?
— Совершенно верно.
Шкипер разразился замысловатыми ругательствами, что, впрочем, было вполне естественно для человека, считавшего море своим домом. Наконец, закончив перечислять достоинства мистера Пимма, Ливетт сплюнул за борт и сказал:
— Ладно, поднимайте сюда свою красавицу. Но только докладывать о ней капитану будете сами.