Всё, как ты захочешь
Шрифт:
— Значит, мы идём в салон красоты? — Охладил он мой бьющий ключом пыл. Смотрел прямо в глаза, шептал прямо в губы, но так откровенно провоцировал!!! Хотелось стонать в голос.
— Да. Идём. — Развернулась, чтобы уйти, но Димина ладонь слишком надёжно удерживала меня рядом, пришлось вернуться, врезаясь в его тело с новой силой. — Кстати, тебе тоже не мешает на висках снять.
Он улыбнулся, хотя понять, что означает эта улыбка, я не могла, и уже шествуя впереди, тянул меня за ладонь, самостоятельно выбирая место и мастера. Умиротворённо смотрел,
— Дим, я долго спала? — Спросила, понимая, что уже далеко не двенадцать.
— Не знаю, часа полтора. А что?
— Да вот, думаю, почему ты не повёз меня домой. Почему, Дим?
— Я после подобных встрясок предпочитаю пространство.
— Я тоже. Знаешь, — сжала его ладонь сильнее, прижалась ближе, приподнималась на носочках, чтобы говорить по секрету от прохожих. — Я рада, что ты вернулся.
Он посмотрел непонимающе.
— Именно сейчас. Ты был мне нужен.
Дима приподнял брови, демонстрируя высшую степень внимательности.
— Антон, он хороший, ответственный, в меру взбалмошный, со своими тараканами и всё такое, но я никогда не чувствовала себя рядом с ним спокойно. Помнишь, когда ты отвёз меня на лебединый пруд?
Дима сжал мою ладонь сильно-сильно и ответа было не нужно.
— Рядом с тобой было уютно. И не важно, где мы: в шикарном доме, в чужой машине или один на один ночью в лесу. С тобой спокойно и хорошо. Я чувствовала себя свободной, не смотря на все твои условия.
— У меня не было возможности узнать тебя ближе и…
— И всё равно, когда ты рядом, всё иначе. Знаешь, почему я уехала с тобой из ресторана, в тот вечер, когда Антон сделал мне предложение? Я и сама ответить могу: ты подумал, что я твоей угрозы испугалась, но нет. Испугалась, точнее, но не только.
— Ты сомневалась. — Спокойно добавил Дима, вычёркивая из моей затянувшейся речи весь сумбур.
— Прав. Я не была уверена, что хочу этого. А моя мама всегда говорила, что если сомневаешься, то это, скорее, «нет», чем «да». Ведь что-то тебя сомневаться заставляет. Что-то не даёт отдаться чувствам, с головой погрузиться в эмоции, в ощущения блаженства. С Антоном никогда блаженства не было.
— Тогда почему?
— Не знаю. — Мы вошли в парк и можно было замедлить ход. — Меня не покидало ощущение правильности происходящего. Я никому об этом не говорила, даже бабушке… Да что там, я и себе признаться боялась… Всё было так, как написано в красивых книгах о любви. Где он и она всегда вместе. Где царит мир и порядок. Да мы никогда даже не ссорились толком!
— Дай угадаю, тебе было всё равно, так?
— Да. Я не понимала, зачем упираться и требовать от него синий галстук, если Антону приспичило жёлтый. Если я хочу сходить в пиццерию, а он в суши-бар. И уступала. Всегда. Наверно подобная покорность его и привлекала.
— Все мужчины любят покорность.
— Да. Его мама называла меня бесхребетной и даже с этим я готова была согласиться.
— А на самом деле?
— А на самом деле я втайне смеялась над их высокомерием и чопорностью. Над этими накрахмаленными салфетками и такими же накрахмаленными улыбками, когда лицо приняло нужное выражение и не измениться, что бы вокруг не происходило. И твоё появление стало как необходима передышка, как тайм аут перед финальным рывком. Момент, когда я могу принять решение без определённого давления.
— И кто собирался на тебя давить? Мне показалось, что всё шло идеально.
— Давить на человека не обязательно угрозами, думаю, ты специально меня подводишь к нужной теме, потому что слишком умный, чтобы не понять. Они бы улыбались и поздравляли меня. Все. Даже бабуля попыталась бы не терять лицо. Говорили бы, какая мы красивая пара, как подходим друг другу, складывали бы ладони, умилённо глядя в нашу сторону. Отец бы обязательно отдал Антону давно обещанный филиал за городом.
— Чем он занимается?
— А-а, не важно. — Отмахнулась я. — А сегодня… когда вместо того, чтобы понять и что-то посоветовать, он начал меня обвинять, всё стало ясно.
— Что он сказал тебе?
— Не помню. — Пожала я плечами. Мы спускались по покатистой набережной прямо к реке. — Да и не важна суть его пустых слов. Я просто поняла, что не нужно приносить себя в жертву, этого всё равно никто не оценит.
— И что будешь делать дальше?
— А ты позволишь мне выбирать? — Удивилась я и засмотрелась на его красивые глаза, как они сияли, отталкивая от себя блеск подкатывающих волн.
— Нет. Но было бы интересно послушать. — Засмеялся он и притянул меня ближе, приобнимая за плечо. Поцеловал в висок. Со стороны мы были похожи на романтическую влюблённую парочку, и я не стала портить идиллию, обняла его в ответ, придерживая за талию.
— Я ушла от него и на этом точка. Но это не значит…
— Что ты прибьёшься ко мне, так? — Понимающе кивнул он, перебивая мою умную мысль.
— Ты всегда знаешь, что я хочу тебе сказать?
— Нет. Просто иногда твои ответы очевидны. Пойдём обратно, ветер поднимается.
Мы развернулись, Дима шёл со стороны реки, отгораживая меня от леденящего воздуха.
— Но ты уверен в том, что я буду с тобой, да?
— Я приложу все усилия, чтобы ты приняла такое решение.
— Хочешь приучить к себе?
— Хочу, чтобы ты меня любила…
— Сколько тебе лет, Дим? — Он посмотрел, одаривая скептической улыбкой.
Приподняла брови, борясь с порывом смеха.
— Только не говори, что всё так плохо. Я помню, что Лёша называл тебя старым пнём…
— Тридцать шесть. — Я посмотрела, прицениваясь, а Дима подтвердил ещё раз. — Мне тридцать шесть, Галь. Это много, поверь.