Все контракты должны быть исполнены
Шрифт:
— А разве не очевидно? — брови монарха-лича чуть приподнимаются. — Предатель Август и предатель Инзуд нашли здесь свою смерть, как я им и обещал. Или тебя на самом деле интересует, что я намерен делать дальше? Даже не знаю. На самом деле мне плевать на Поветрие и политические игры. Вы до сих пор живы только потому, что я хотел с вами побеседовать, и когда разговор закончится, вы покинете Винкарто и уже никогда сюда не вернетесь.
Ирай и Кэйла молчат, не собираясь прерывать Идриона, поэтому он продолжает:
— И если кто-то из живых окажется в окрестностях Винкарто или в самом городе, они познают
Ирай знает, какие чувства сейчас властвуют в разуме короля. В древних хрониках говорилось, что некроманты всегда заражались неизбывным стремлением обрести настоящий покой. Чем могущественнее становится маг Смерти, тем сильнее он отстранялся от мирской жизни. Многие отрекались от семей, привилегий и привычек ради поиска места или состояния, в котором им было бы комфортнее всего. Поэты прошлого даже описывали, что владыки мертвых искали покой в смерти, но просто умереть было ниже их достоинства.
«Это больше не Идрион Локрост, поэтому относиться к нему не получится, как прежде. Но он точно не мог бы сам пройти через подобное перерождение», — думает Ирай, смотря на бледное и осунувшееся лицо и синие губы короля-мертвеца. Идрион сейчас действительно очень силен как физически, так и магически, не говоря уже о новых мистических силах, что ему открылись. Это всё понятно, но без посторонней помощи он бы не смог до такого дойти.
Взгляд душелишенного концентрируется на черном клинке, с овладения которым и начались изменения в короле. Сначала влияние было лишь на психику, а теперь изменения стали глобальными и необратимыми. Этот меч не то, за что себя выдает.
И словно в награду за верную мысль, пространство озаряется темно-фиолетовым светом, испускаемым раскидистыми бутонами цветов под ногами. Это ноктита могильная, обычно растущая на кладбищах, местах сражений и курганах. А вместо меча в воздухе перелистывает страницы книга на неизвестном языке, а потом том превращается в хрупкую девочку в черном платье с волосами под стать окружающим цветам. Она чуть улыбается, а потом видение резко прекращается и, судя по всему, его видел только Ирай.
«Решил показаться именно мне? Так вот куда запропастился Гримуар, похищенный культом из королевского музея», — размышляет Ирай, а потом еще раз кланяется вместе с Кэйлой и покидает тронный зал, а после и дворец.
Идрион Локрост дал им два часа, чтобы покинуть Винкарто и его окрестности, поэтому на обратном пути Гнисир решил заглянуть на их базу. Там не осталось никаких ценных вещей, кроме одной. Маску короля Друксау душелишенный не стал брать с собой в поход на Аминдалу, так как знал, что не будет её использовать. Но теперь забрать придется, так как Идрион действительно вряд ли позволит вернуться за ней позже.
Для этого вновь пришлось разделиться с Кэйлой, которая очень молчалива, переваривая последние события. Разумеется, она тоже достаточно начитана, чтобы понять, что именно произошло с её названным отцом. Может, она никогда не была с ним очень близка, но сейчас явно думает о том, как на это отреагирует Шерил и остальное королевство.
Ранее столица Моунцвеля была светлым и шумным местом, а теперь Ирай скачет в великой тишине и предается воспоминаниям. Например, когда впервые прибыл сюда бродягой или участвовал в праздновании победы над Курганным Воем. Сейчас вокруг противоестественная тишина, которую вполне можно окрести загробным покоем. И скоро впереди показывается дом, который теперь придется покинуть. Недолго он прослужил, но Гнисир привык не иметь места, которое по-настоящему получится назвать домом.
Внутри трехэтажного строения с пристроенной башенкой всё так же тихо и спокойно. Защитные чары Амеллы до сих пор действуют, но они вряд ли помогут против лича, которому помогает Гримуар. В тайной комнате в зачарованном сундуке лежит завернутая в ткань маска, которая ужаснет любого, кто на нее посмотрит. При этом истинная сила раскроется лишь на чьем-то лице, хотя и простое созерцание предмета порождает в разуме сильное беспокойство и тревогу даже у волевых людей.
Убрав предмет в рюкзак, Ирай смотрит по сторонам, вспоминая еще какие-либо важные предметы и вспоминает про личные вещи команды. Например, фигурки для мунлуда Амеллы тоже аккуратно упаковываются и отправляются к маске. То же происходит с некоторыми личными вещами Хироны и Лекса. Кэйле, по её словам, ничего отсюда забирать не нужно, а Клогги и Дасиилай никаких личных вещей не собирали.
Вдруг с третьего этажа доносится стук, слишком громкий для окружающей тишины. Поднявшись туда, Гнисир даже удивился, увидев на столе комнаты для общих собраний черную коробочку.
Квест «Найти Шкатулку Игр» выполнен.
— Ого, ты сама пришла, я удивлен, — Ирай подходит к столу и садится на привычное место.
Шкатулка Игр откидывает крышку и выпускает многочисленные черные ленты. Гнисир с интересом смотрит на приготовления к разговору, гадая о том, как артефакт будет разговаривать без мастера Энедера. Однако, похоже, что Шкатулка может обойтись и без человека, хотя возникшее присутствие в комнате очень и очень не понравилось Ираю, ведь он уже встречался с этим явлением в прошлом.
Ленты скручиваются вокруг себя, образуя человеческую фигуру, словно обернутую лентами. Нет ни конечностей, ни лица, но гость из далеких краев явно может и говорить, и видеть собеседника. Сам Ифрат, проклятый бог игр, во второй раз снизошел до простого смертного.
— Здравствуй, Злослов. Или Гнисир Айтен, Ирай, Петро, Афаил, Киногт и с десяток других вымышленных имен? — голос божества напоминает голос Энедера, но эти нотки смеха и чувства превосходства не спутать ни с чем.
— Да хоть Менасиусом назови, — пожимает плечами человек.
— Очень смешно, — у фигуры теперь появляется лицо, когда ленты искривляются таким образом, чтобы образовать рот, нос, глаза и форму человеческой головы. — Я слышал, что Шкатулка задолжала тебе знание. Это нехорошо, поэтому я пришел это исправить.
— Не нужно со мной играть, Ифрат. Я плевать хотел на твои игры. Выкладывай информацию и убирайся.
— Ты всё также ненавидишь меня? Но ты ведь прям как я! Лжешь, манипулируешь и угрожаешь, не считаясь ни с чьим мнением. Разве я не прав?