Все корабли Астрала

Оформление серии: Василий Половцев

Разработка внутреннего оформления: Ирина Гришина

Серия «Аллоды» издается с 2014 года

Короткий путь – не всегда

Утром, под лучами ясного солнышка, идея обойти стороной проезжий тракт и пройти к Новограду напрямую, через холмы, казалась весьма здравой. В самом деле, ну разве это дело – целый день плестись позади телег, глотая пыль и толкаясь среди подозрительных личностей. Гораздо веселее будет свернуть в холмы, пройти сквозь густой лес напрямик, по темным тропкам, слушая пение птиц и возню крупного зверя в кустах. Это было бы здорово! Почти как дома. Ну, Гордей и свернул.

Весенние дожди размыли лесную тропику, ведущую к столице всей Кании, превратив ее в непролазную топь, отвратительно чавкающую под ногами. Тихо ругнувшись, Гордей вытащил ногу из лужи и, хлюпая грязью, побрел в гущу леса, туда, где землю устилали опавшие листья и старые ветки. Выбравшись на сухое место, двинулся вдоль тропинки, проламываясь сквозь кусты лещины и обходя стороной высокие березы. Очень медленно, но, по крайней мере, ноги, давно уже промокшие, не вязнут в грязи.

Уворачиваясь от веток, Гордей мрачно размышлял о том, что до столицы он доберется не раньше завтрашнего утра. И будет выглядеть при этом как свинья, хорошенько повалявшаяся в деревенской луже. Хорошее начало новой жизни, что уж тут скажешь! Отец смеялся бы до колик.

Отец. Это еще полбеды! А вот Веста… Последний год и не замечала старого друга по играм, хотя раньше были неразлейвода. Крепкая высокая девчонка, дочь шорника, всегда была готова погонять взапуски с мальчишками, погонять мяч, соорудить шалаш. А теперь – выросла. Конечно, куда там, вымахала, каланча, замуж пора. Все посматривает тайком, а как подойдешь – сразу осмеет с ног до головы. Ехидная, острая на язык, высокая, стройная… Все героем дразнится, мол, где твои подвиги, великий воин? Не всю еще крапиву палкой порубал? Ну, это ничего, это мы еще посмотрим, кто тут герой! Все, больше не думаем о ней. Надоела.

Раздраженно отмахнувшись от ветки, ткнувшейся в щеку, Гордей зашагал вперед. Ну конечно, отцу не понравилась идея сына покинуть родную деревню и отправиться в Новоград. Нет, он не ругался, не кричал. Как всегда – даже голоса не повысил. Но высмеял Гордея по полной. Хорошо хоть никто не слышал. Да и кто услышит в глухом лесу, там, где бродят только охотники за крупной дичью, что бьют стрелой оленя, острогой рыбу, а копьем – кабана.

Гордей, едва научившись держаться на ногах, уже знал лесную округу как свои пять пальцев. Велес Ветров – его отец – был самым лучшим охотником деревни Травушки. Был он уже не молод, но дело свое знал туго и до седых волос оставался главным добытчиком деревни. Гордей восхищался веселым и улыбчивым отцом, огромным, сильным, но при этом ласковым с детьми и дворовой живностью. Лет так примерно до шестнадцати. А потом, после смерти матери от зимней лихорадки, перестал.

Отец не стал другим, он остался прежним – пусть не таким веселым, как раньше, но все еще мягким и смешливым. Другим стал Гордей. Он начал задумываться о будущем, о том, как меняется его жизнь. И чем больше он думал, тем яснее понимал, что не видит себя в родной деревне лет так через пять. Все стало его раздражать. Старые друзья казались глуповатыми и навязчивыми, окрестные леса – до тошноты скучными, местные девчонки – жадными. Только зазевайся – окрутят вмиг. Моргнуть не успеешь – у тебя свой дом, куча детишек и толстая улыбчивая баба на руках. Вот Веста, конечно, другое дело, но язык у нее, как жало у пчелы. Тьфу, да что такое! Больше никаких Вест! Сам решил – сам пошел. И никто ему, Гордею, не указ!

А куда деваться пареньку, выросшему в лесу, приученному к охоте да заготовке? В соседнюю деревню – да там все так же, только рожи другие. В городок Ельмень, что за тремя холмами? И что там делать – скот не пасут, не охотятся, заняты своими городскими делами, кому там деревенская оглобля нужна? Горшки срамные выносить за горожанами? Нет, нужно было смотреть дальше, заглядывать за горы и реки, желать большего. Ждать и надеяться, что однажды придет и твой черед.

Так Гордей и ждал своего часа, пока не стукнуло ему шестнадцать весен. Утром встал, попрощался с отцом, взял заранее приготовленный узелок с вещами да был таков. Отправился в столицу, в большой город Новоград, потому как там самая жизнь. Это ведь столица! Не комар чихнул.

О визите в Новоград молодой охотник мечтал с того самого мига, как услышал рассказ отца о том, как устроен мир. Узнав, что все они живут на огромном острове, что плавает в великой пустоте, прозываемой астралом, Гордей сначала испугался. Было ему тогда лет пять, но он уже знал, что астрал – слово плохое. Это то, что окружает острова, населенные людьми, то, что в любой момент может поглотить землю и все живое на ней. Когда-то мир был един и в любое место можно было просто дойти. Но потом случился Катаклизм – великая магическая катастрофа, в результате которой мир раскололся на множество островов, которые стали называть аллодами. Эти острова остались плавать посреди магической субстанции – астрала – которую, по легендам, сами боги использовали для сотворения всего сущего. Мир должен был сгинуть, раствориться в астрале, но этому не позволили случиться Великие Маги. Каждый из магов своей волшебной силой мог остановить наступление астрала, защитить от него землю. И потому, когда случился Катаклизм, вокруг башен Великих Магов земля уцелела, превратившись в острова. Так и возникли аллоды – земли, разделенные астралом.

Но связи между аллодами сохранились. С помощью магии люди могли перемещаться с острова на остров. Сохранились и государства – вот, например, родная Кания! Великая страна. В нее входит несколько островов-аллодов. Но главный – Кватох, родина Гордея. А Новоград – столица не только аллода, но и всей Кании. Самый главный город страны! Конечно, молодому охотнику страсть как хотелось туда попасть.

Там любой пригодится, для любого дела. И в обучение можно подрядиться, и на работу, и своим умом прожить. Все там так, как рассказывают заезжие торговцы. Обо всем этом Гордей взахлеб рассказал отцу, выложил как на духу. А он – не ругал. Хмурился, мял в руках кожаный пояс, словно собирался выдрать нерадивое чадо, но не ругал. Вздохнул потом, обнял на прощанье и отвернулся к стене, так и не сказав ни слова. А Гордей отворил дверь и вышел.

Под ногами хлюпнуло. Гордей, задумавшийся о былых днях, за дорогой не уследил, – влетел обеими ногами в лужу, притаившуюся в темноте под кустами. Сердито выбранившись, молодой охотник шарахнулся в сторону, выбрался на сухой островок под корявой елкой и остановился.

Надвигалась ночь. Над вершинами огромных деревьев, в черной пустоте, пылали огоньки звезд. Темнота опустилась на лес тугим покрывалом, запуталась в ветвях и листьях, придавила к земле остатки света и тепла.

Тяжело вздохнув, Гордей бросил взгляд вперед, в просвет между деревьями. Впереди, там, за холмами, скрывался Новоград. Отсюда даже было видно его огни – из-за холмов поднималось светлое зарево от бесчисленных светильников и костров. Если бы не собственная дурость, Гордей сейчас бы уже подыскивал себе ночлег на окраинах столицы. Вот не захотел идти как все, в ногу с обозом, кушай теперь свою гордость, не обляпайся. Хотел напрямую, а вышло – по кривой. Конечно, если упереться рогом, ползти всю ночь по грязной лесной тропинке, то к утру, возможно, он выйдет к Новограду. Усталый, сонный, грязный как свинья.

Сплюнув с досады, Гордей быстро огляделся, пытаясь найти местечко для ночлега, и желательно посуше. Ничего, не в первый раз в лесу ночует, бывало время, неделями с отцом из леса не вылезали. Сглупил, с кем не бывает. Оставим Новоград на завтра. Утром, поди, и веселее в городе, и народ подобрее. В самом деле, в лесу ночью даже лучше. И за постой платить не надо, и чужаков можно не опасаться – особенно всякого ворья, как в той таверне в Ельмене.

Утешая сам себя, Гордей быстро утоптал меж корней елки палую листву, да набросал сверху еще одну охапку. Чего далеко ходить – тут прямо и сухо, и от тропинки недалеко. Сел, снял растоптанные сапоги из кабаньей кожи, которые ему справил в прошлом году отец, и насухо вытер промокшие ноги. Огня решил не разжигать – тепло на улице, не зима.