Все, кроме любви

Красовская Марианна

Саманта, закидывая в рот розовую таблетку, призраком скользит среди диванчиков, пританцовывая и с волнением ощущая, как все ее тело пробирает дрожь, грудь становится настолько чувствительна, что хочется скинуть одежду, а между ног буквально зудит от нетерпения. Ей уже все равно, где, с кем — лишь бы у этого кого-то был член. А лучше два. Или три. Чьи-то руки дергают ее на себя, расстегивают молнию на комбинезоне, спуская его с плеч и хватая за грудь. Она словно плывет в тумане, покачиваясь в ритме музыки, не замечая, что ее даже раздевать не стали до конца, только оголили грудь и промежность и тут же усадили на кого-то… Больно… сладко… снова больно… Но с таблетками все равно сладко, всегда сладко…

***

Она вздрогнула всем телом, прижимая руки к животу. Ее вдруг скрутило и затошнило от всего этого. Тело покрылось холодным потом, руки ослабели и задрожали. Не держи ее Джош – она бы упала.

– Что с тобой? – взволнованно шепчет квантр. – Эй, Сэм! Черт, ладно. Поехали домой. Потом один приду.

– Нет, нет, – еле слышно бормочет девушка. – Мне нужно воды и присесть.

– Воды, присесть, – ворчит он, подхватывая ее на руки. – Вот как с тобой по ночным клубам ходить? Где я тебе здесь воду возьму? Эй, человек! Столик восемнадцать где? И воды принесите, лучше со льдом!

– И пакетик, – приглушенно шепчет девушка. – Меня сейчас вырвет.

– Зашибись, – бурчит квантр, аккуратно усаживая ее на низкий мягкий диван и подсовывая пластиковое ведерко. – И давно у тебя такая реакция на ночные клубы?

– Не знаю.

Ее и в самом деле рвет, буквально выворачивает на изнанку, но странным образом, сразу становится легче.

– Рроу, возможно, вашу рабыню стоит вывести на воздух? – тут же возникает рядом с диванчиком официант. – Если хотите, мы немедленно предоставим вам замену. Совершенно бесплатно.

– Глаза разуй, это моя жена, – неожиданно даже для самого себя орет Джош. – Перепила немного.

– Но ошейник!

– Игры у нас такие. Тебе документы показать?

– Будьте любезны.

Джош, морщась и недоумевая от свое вспышки, позволяет официанту считать данные чипа. Здесь все чисто – развод он так и не оформил. На Квантре с этим не так-то просто. Если нет согласия обеих половинок – развестись можно, только если супруги не проживают вместе не меньше года. Официант удивленно извиняется – он явно не ожидал подобного поворота – и приносит графин с водой. Саманта сворачивается клубочком, обхватывает высокий стакан тонкими пальчиками и жадно пьет, не замечая, как по нежной шее сбегают прозрачные капли воды. Джоша трясет от желания собрать их губами. Не сдержав глухого стона, он вырывает у нее стакан и припадает губами к ее шее.

– Это дым, – шепчет Саманта.

– Что?

– Это дым. Он действует возбуждающе. Снимает запреты и блоки в голове. На Амадее, между прочим, запрещен. Хотя довольно безопасный.

Джош нехотя отрывается от ее сладкой кожи, тяжело вздыхает и обхватывает ладонью мягкую грудь. Саманта смотрит на него совершенно спокойно и внимательно.

– На тебя не действует? – догадывается он.

– Действует, – вздыхает она. – Меня тошнит. От него и от себя. У меня нет никаких желаний, кроме желания помыться.

– Ясно, – разочарованно выдыхает квантр и отодвигается. – Что будем заказывать?

Саманта забирает у него меню. Только что она ему солгала – желания у нее есть. Но она не животное, и совокупляться, пусть даже с официальным мужем, она не будет. Достаточно… натрахалась уже за свою короткую жизнь.

– Здесь пометки: вот то, что с зеленым листочком – безопасно и не содержит ничего лишнего. Просто обычные продукты. Остальное с возбудителями, успокоительными или еще какой-нибудь дрянью.

– Негусто.

Он заказывает сок и что-то, похожее по виду на рыбу, и тут же забывает об этом. На сцене появляется тот, ради кого он сюда приехал.

Мужчина в рабском ошейнике высок и отменно сложен, как, впрочем, и все квантры. Тело, смазанное маслом, блестит и мерцает в свете софитов. Движется он плавно и по-кошачьи мягко, сворачиваясь под музыку вокруг шеста. Глаза полузакрыты. Который из? У Джоша в задании три имени: Адам Да-Ро, Найлз Ди-Кэйрон и коммандор Домьен Аллегро. Ди-Аллегро, если быть точным, но потомки великого Аллегро гордо отказывались от аристократической приставки. Джош бы поставил на Аллегро. Просто потому, что это было мерзко и нелепо – так измываться над коммандором. За всем этим блеском и лица не рассмотреть – только хищную грацию тела и хвост.

– Бездарность, – бормочет себе под нос Саманта. – Движется, словно деревянный.

Она умеет танцевать на пилоне. Она хочет танцевать – до боли в мышцах и суставах. То, что демонстрирует здесь этот мужик, просто смешно. Танец – это искусство, а не просто демонстрация тела.

– Ты, я погляжу, совсем оправилась? – удивляется Джош. – Не боишься, что я прикажу тебе станцевать?

– Ни капельки, – прищуривается Саманта. – Прикажи мне.

Она произносит это так томно, на выдохе, и у Джоша сразу начинает кружиться голова. Такую Саманту он еще не знает. Она, конечно, развратница, но не с ним. С ним-то всегда была правильной девочкой. Он в нетерпении жмет кнопку вызова официанта.

– Мне нужен кабинет для приватных танцев, – требует он. – И его – туда.

Он указывает на все еще извивающегося на шесте квантра.

– Это невозможно, – с сожалением качает головой человечек в белоснежной рубашке. – Раб Н.К-2 не обслуживает мужчин. К тому же на него очередь.

– Это для моей жены, – невозмутимо врет Джош. – Плачу вдвое. Кстати, чья он собственность?

– Клуба, рроу… но…

– По вашим же законам я имею право его выкупить по рыночной стоимости как соплеменник. Так что сообщайте администратору и готовьте документы. А сейчас мне кабинет, и побыстрее. Вы ведь понимаете, что я могу СНАЧАЛА выкупить его и никаких денег вы сегодня не заработаете?

– Понял, рроу. Кабинет номер два свободен. Ужин прикажете туда доставить?

– Именно.

Он заставляет Саманту подняться с дивана и тащит за собой в комнату с большой зеленой цифрой 2.

Глава 8. Ночной клуб

Первое, что бросается в глаза в кабинете – серебристый, мерцающий огоньками шест.

– Давай, ты же хотела, – кивает он на него Саманте. – Иди передумала?

Девушка широко улыбается, сбрасывает туфли и обхватывает пилон ладонями, а потом задирает ногу едва ли не в шпагат и изящно вращается вокруг шеста. Черт, она действительно умеет!