Все леди делают это
Шрифт:
— Ладо, привет, это Тамара Семанкина.
— Привет, Томусик! — Сокурсник почему-то очень обрадовался.
— Как живешь?
— Регулярно.
— Рада за тебя.
— А ты?
— А я не замужем.
— Так это дело поправимое!
— А у тебя есть на примете подходящий жених?
— И не один!
Тома завела фривольный разговор с Ладо, чтобы задать тон будущей беседе. Поговорить тот всегда любил, а если почувствует в ней заинтересованную слушательницу, то может поведать то, что никогда не расскажет в серьезной беседе. Поэтому Тамара, еще раз вспомнив Аллину манеру
— Я уже заинтригована. Расскажешь, кто они?
— И даже покажу, — пообещал сокурсник.
— Мне важнее твои оценки, — польстила она. — Раз ты считаешь, что это вполне стоящие кандидатуры, я тебе верю. Но утоли мое женское любопытство.
— Тогда давай встретимся, — предложил Ладо.
— Давай, — согласилась Тома, сдержав облегченный вздох, — она боялась, что, если сама предложит встречу, тог начнет набивать себе цену, мол, по уши занят, ни единой свободной минутки, я же известный журналист! А тут сам идет на контакт.
Тамара договорилась встретиться с Владимиром Кохадзе в кафе «Аркадия», располагавшемся рядом с ее домом. Раз уж их общение началось во фривольной тональности, нужно не ударить в грязь лицом. До встречи оставалось два часа, и она забежала домой, переоделась, уложила волосы и сделала макияж поярче.
Когда Тома подошла ко входу в кафе, сокурсник уже был там. И сразу оценил ее старания:
— Ну, Томусик, тебя не узнать!
Он раскинул руки, будто бы желая заключить ее в объятия, но потом вспомнил, что давно уже не изображает кавказский темперамент, — по матери он русский, а своего отца, на четверть грузина, никогда не видел, — и поцеловал ей руку.
— А ты стал еще красивее, — сразу задала тон будущей беседе Тамара, с удовлетворением отметив, как расцвел сокурсник от ее слов — кому же не приятно услышать комплимент! — Самый классный парень на нашем курсе теперь стал настоящим журналистским зубром. Читала твои статьи, — без малейшей заминки соврала она, хотя в глаза не видела ни единой статьи Владимира Кохадзе. — Теперь я поклонница твоего таланта.
— Ну, ты преувеличиваешь, — заскромничал Ладо, еще больше просияв. Какой я талант… — И тут же сделал себе комплимент:
— Я всего лишь хороший профессионал.
Тома решила, что дифирамбов пока достаточно, с улыбкой покачала головой — мол, ты явно преуменьшаешь свои способности, — и вошла в вестибюль. Они сели за двухместный столик и сделали заказ.
— А ты где работаешь? — осведомился Владимир. О двойном предназначении «Самаритянина» никто не знал, кроме самих «самаритян» и узкого круга близких друзей, и Тамара, разумеется, не стала просвещать сокурсника.
— В посреднической фирме. Предоставляю рабсилу для коммерческих структур.
— Нравится?
— Как говорит наша с, тобой общая знакомая, если за что-то платят деньги, значит, это работа.
— Кого ты имеешь в виду?
— Аллу Королеву.
— А-а… Давно ее не видел. Как она?
— В целом — замечательно, а в частности — пока нездорова. Ее несколько месяцев назад тяжело ранили.
— Я не знал… Хотелось бы с ней встретиться.
— Позвони, Алла будет рада. Она пока не работает, так что времени у нее много.
— Непременно позвоню. Такая женщина… — Ладо зажмурился от сладких воспоминаний.
— Кстати, ты можешь увидеться! с ней в четверг. Правда, повод невеселый…
— А что такое?
— Рита Мартова погибла.
— А при чем здесь Алла?
— Все же в одном институте учились. Правда, они почти не общались, но как же не прийти на похороны!.. Мы все придем.
— Погоди, до меня только сейчас дошло, — перебил ее Владимир. — Я же Риту недавно встретил.
— Когда? — встрепенулась Тамара.
— Дай вспомнить… — Ладо наморщил лоб. — Недели три назад.
— Где?
— На презентации писательницы Астраловой.
— Вы с ней разговаривали?
— Нет, она стояла в сторонке, меня не видела; а у меня не было никакого желания к ней подходить.
— Почему? — Тамара постаралась задать вопрос индифферентным тоном, хотя внутри уже все дрожало от сыщицкого азарта — похоже, появилась зацепка.
«Хорошо, что я решила с ним встретиться, — похвалила она себя. — По телефону бы мало что выяснила».
— Да так… — Владимиру не хотелось развивать эту тему. Похоже, он уже жалел, что сболтнул лишнего.
«Почему он так напряг я?» — размышляла «самаритянка». Закуривая, она незаметно наблюдала за собеседником и прикидывала, как бы все выяснить и при этом не спугнуть его.
— Да, Рита была неприятной личностью… — перебросила Тамара первый мостик. — Хотя о мертвых положено говорить или хорошо, или никак, должна все же признаться, я не испытывала к ней теплых чувств. Равно как и большинство наших сокурсников.
Ладо тут же заглотил крючок и расслабился.
— Да и я тоже, — признался он. — Назойливая, приставучая. Еле отделался от нее. Уж и сам был не рад.
Тамара решила бросить наобум еще один пробный шар:
— Мне кажется, Рита сохла по тебе…
— Эта секилявка мне проходу не давала! — вскричал сокурсник, а «самаритянка» порадовалась, что нечаянно попала в десятку. — Мы тогда были третьекурсниками, а Ритка первокурсницей. Первого сентября мама подвезла меня к институтскому зданию, а Ритка увидела, как я выхожу из машины, — у мамы тогда был серебристый «мерседес», отчим подарил, — и буквально рот разинула, в то время таких авто ни у кого не было. Тебе известно, что моя мать — народная артистка Ксения Карева?
— Конечно, — кивнула Тома.
— Ритка маму сразу узнала — за несколько месяцев до этого гремел фильм с ее участием. Поначалу девчонка изображала ярую поклонницу маминого таланта, клянчила у меня контрамарку. Ну, мне не жалко, я давал. Сам я тоже часто ходил на спектакли с маминым участием, но сидел в директорской ложе, а не на контрамарочных местах — мама была примадонной, да и ее третий муж главный режиссер этого театра. В перерыве Ритка караулила меня у входа в ложу, восторгалась маминой игрой Я пару раз сводил ее в театральный буфет, а она возомнила, будто это что-то значит. Потом попросила мамин автограф, я отвел ее в гримерную, Рупка и там лебезила. А потом стала подходить к ней после каждого спектакля с букетом роз…