Все мальчишки – дураки! или И вот однажды...

Драгунская Ксения Викторовна

Дети. Нет, нет, погодите! Давайте лучше кувыркаться!

Никита Егорович. Превратим вашу барабанную школу в настоящую кувыркательную!

Все. Уррррааааа!

Никита Егорович. А что вы все такие взлохмаченные? Какие-то взъерошенные? И немножко побитые?

Девочка. А у нас война потому что.

Мальчик. Битва мальчишек и девчонок.

Анечка. Потому что все мальчишки дураки! Это я придумала!

Никита Егорович. Сама?

Анечка. Сама! И на заборе написала, чтобы все знали!

Никита Егорович. Любишь вредничать?

Анечка. Ага!

Никита

Егорович. И мальчишек задирать?

Анечка. Ой, прямо обожаю! Больше всего на свете! Вот как увижу мальчишку, тут же хочется сделать ему что-нибудь вредное, больное и противное!

Никита Егорович задумчиво гладит Анечку по голове и что-то приборматывает.

Анечка (настораживается). Вы что там такое бормочете?

Никита Егорович. А вот увидите, что завтра будет…

(Это ориентировочно может быть конец первой части.) И вот на следующей день, когда все уже художественно кувыркались, в школьном дворе появился новый мальчик. Это писатель Пумпочкин в детстве.

Вредные девчонки. А это кто такой? Ты кто еще такой? Мальчишка!

Пумпочкин в детстве. Девчонки, вы что, совсем, что ли? Это же я, Анечка!

Вредные девчонки. Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Ничего себе Анечка! Разве бывают такие Анечки? Сказал бы еще, что ты Машенька.

И сами скорее из горохострельного оружия в него – пли!

Пумпочкин. Ну девчонки, ну правда, ну вот честное слово, вы что, меня не узнаете?

Вредины. Ты что сюда пришел? Наверное, влюбился в кого-нибудь, вот и ходишь. Ты из какой школы? А если влюбился, то неси ранец! И сменку заодно! И вообще давай подарки дари!

Закидывают его ранцами и мешками со сменной обувью.

Вредины. Это сумасшедший мальчик. Это мальчик-псих. Он говорит, что он девочка Анечка. Давайте скорее отведем его в больницу. Пусть ему сделают уколы от бешенства. Или лучше в милицию.

И в это время прибегает принц Кузя.

Принц. Цыц, девчонки! Я все знаю! Думаете, откуда тут взялся новый мальчик? А куда запропастилась ваша Анечка? И почему у нового учителя по художественному кувырканию так много всяких палочек, баночек и штучек?

Вредины собираются вокруг принца, он им шепчет что-то, размахивая руками. В конце концов слышится общий «АХ!» И тишина. Оторопевшие вредины замерли.

Первая вредина. Так вот оно что…

Вторая вредина. Учитель-то – волшебник…

Третья вредина. Он в наказание, за вредность превратил Анечку в мальчика…

Вредины. Какой ужас! Как ужасно быть мальчиком! Это же ни похныкать лишний раз, ни поиграть в дочки-матери, бантик ни завязать, юбку ни надеть, ни повоображать всласть, ничего интересного… И в армии служить надо… А если он нас превратит в мальчишек?! (От ужаса визжат.) Ох, как страшно! Нет! Все! Мы больше никогда не будем вредничать и задирать мальчишек! Кузя, Кузеч-ка… И ты, бедненький… Давайте мы вас лучше пожалеем, приголубим, хотите пирожных, мороженого, газировки, давайте мы вас в цирк пригласим, давайте мы сейчас сами в вас влюбимся. Ой, караул, уже влюбилась! И я! И я! Чур, ты на мне женишься! Нет, на мне! Ой, мальчики, какие вы красивенькие!

Вбегают родители девочки Анечки.

Папа и Мама. Что тут такое? Кто превратился? Где наша Анечка? Мальчик, ты кто? А что, он очень симпатичный. Мы как раз всегда хотели сына. Назовем его Макакием!

Пумпочкин. Не надо!!!

Папа и Мама. Акакием? Да нет же, Ма-ка-ки-ем!

Пумпочкин. Не надо!!!

Папа и Мама. Ах, какое прекрасное, редкое имя!

Вредина. А можно я за вашего Макакия замуж выйду? Нет, я! Нет, я!

Папа и Мама. Выходите, девочки. Выходите, хоть все.

Вредины. Макакий! Хочешь пирожных? Хочешь в цирк? Хочешь мармелада в шоколаде? Ой, смотри не простудись! (Укутывают, пихают вкусности, вытирают нос кружевным платочком, дарят букеты цветов, в конце концов просто уносят за кулисы, на руках.)

И вот из-за кулис выходит взрослый писатель Пумпочкин в пенсне и шляпе. Устраивается в своем гамаке. (Вместо гамака может быть кресло-качалка.)

Писатель. И до чего же сладкая началась у меня жизнь! Девчонки все в меня тут же влюбились, подарки стали дарить, конфетами угощать, эх, хорошо… Вот такая мальчишечья жизнь мне понравилась, и я уже не стал превращаться обратно в девочку Анечку. Я так и остался мальчиком Макакием, вырос и стал Макакием Сосипатровичем Пумпочкиным.

Царь, милиционер и грабительница (аплодируют). Вот это да! Вот это вспомнил так вспомнил! Вот так история! Такие истории только со знаменитыми писателями приключаются!

Милиционер (откашливается). А я вот тоже вдруг вспомнил… Был я, короче, маленьким таким… И был у меня дедушка. Страшный… Страшный такой хулиган…

Появляется милиционеров дедушка. Он действительно страшный хулиган. На нем клешеные тертые джинсы с вышивкой, длинные седые, крашеные в зеленый цвет космы, украшения, серьга в ухе, облезлая гитара в руках. На гитаре он страшно бренчит и поет противным сиплым голосом что-нибудь хулиганское на русско-английском языке.

Жалобный маленький милиционер делает уроки.

Дедушка. Ну, ты, веник! Чего ты там все пишешь?

Милиционер. Правило «жи-ши» пиши с буквой «и», дедушка.

Дедушка. Лучше бы из рогатки пострелял.

Милиционер. Дедушка, расскажи мне какую-нибудь сказку…

Дедушка. А ну-ка, веник, отвечай – как рыбы плавают?

Милиционер. Быстро!

Дедушка. Ха-ха, быстро! Не быстро, а косяками. Ко-ся-ка-ми, поал, веник?

Милиционер. Понял.

Дедушка. А теперь отвечай, как черепахи ползают.

Милиционер (пищит). Косяками…

Дедушка. А черепахи – ташутся! Ташутся, ясно?

Милиционер. Ясно.

Дедушка (отвешивает ему щелбан). Веник!.. Пионер недорезанный… (Бренчит на гитаре, горланит песни.)

Милиционер. Дедушка часто убегал из дому, наступал на лапы собакам, забывал переводить старушек через дорогу. А уж если переводил, то они обязательно попадали под самосвал… И вот однажды, когда дедушка уже совсем весь захулиганился и меня задразнил, я взял свисток, пистолет и дубинку…