Все могут короли
Шрифт:
Глаза главного сощурились, превратившись в узкие как бойницы щели:
— Не знаю! Зато знаю другое… Из надежных милицейских источников сообщили! На дискотеке на опен… — Антон запнулся, — опен-эере была большая драка…
— А при чем тут я? Пусть кто-то из криминальной хроники съездит…
— Притом! — ноздри Антона раздувались от плохо сдерживаемого гнева. — Притом, Максимка, что там видели тебя и… принцессу Марию!
Макс только вскинул бровь:
— А кто еще был из знаменитостей?
Это
— Скотина, тебе лучше знать! — Главный не выдержал и сорвался на крик: — Прекрати играть со мной в свои игры! Где интервью?
Макс положил руки на плечи Антона и с усилием усадил его на табурет:
— Сядь, успокойся… — репортер выглядел непривычно серьезным, — Антон… интервью не будет…
— Как не будет, не понимаю тебя, — главный редактор нетерпеливо заерзал на месте. — Ты сам предложил эту сделку… Ты же сам поспорил со мной!
— Ну да… Было такое… Но я передумал! — И твердо добавил: — Интервью нет и не будет…
Антон не мог поверить тому, что происходит. Он видал всякое, но чтобы сам Шальнов отказался от гонорара — это невозможный, не описанный в современной науке феномен! Для страховки он задал вопрос еще раз:
— Отказываешься от денег? Тебе деньги не нужны? Ты хорошо подумай, прежде чем ответить…
— Видимо, нет… — Макс на минуту вышел, а когда вернулся, положил нас стол перед шефом тысячу долларов. — Возвращаю должок. Пересчитай!
Антон Павлович недоверчиво взял деньги. Ему показалось, что очки начали сами собой медленно смещаться на лоб…
Он уже прятал купюры в кошелек, когда перед его — многоопытного редактора — внутренним взором открылась вся неприглядная подоплека произошедшей с Максом метаморфозы. Лучший журналист отдела светской хроники — его лучший журналист — продался конкурентам, причем вместе с эксклюзивным материалом! Можно сказать, с мировой сенсацией!
От такого предположения Антон Павлович схватился за сердца, покачнулся и едва не свалился с высокого табурета. Но он все же восстановил телесное равновесие, нервными глотками допил остывший кофе и схватил Макса за руку:
— Ты что, договорился с другой газетой? С кем? — Он попытался заглянуть репортеру в глаза, но, увидев в них только холодную неприязнь, смирился с горькой судьбой. Придется заплатить! Антон Павлович считал себя непревзойденным специалистом по переговорам деликатного свойства. Он сменил тон и даже подпустил в голос льстивые нотки: — Ладно… Может, просто скажешь, сколько тебе обещали?
— Антон, не все меряется деньгами…
— Не все?! Не ожидал от тебя! — Антон Павлович разозлился не на шутку, схватил Макса за грудки и заорал: — Сволочь ты, вот и все!
Беседа уже грозила перейти в стадию драки, когда в прихожей снова загремел звонок.
На лестничной площадке с ноги на ногу переминался Гарик.
Вид у него был довольный. Даже синяк под глазом и разбитая губа — напоминание о вчерашней клубной вечеринке — не могли испортить его радостного настроения. В руках он нетерпеливо теребил плотный бумажный конверт.
— Я гений, я гений! Ты посмотри какие фотографии! — тут же объявил «соавтору» папарацци.
Он вытащил из конверта толстую пачку цветных глянцевых прямоугольников и веером развернул перед Максом:
— Где ты такое видел?!
Макс шагнул на площадку и притворил за собой двери:
— Спрячь, там Антон…
— Понял, не дурак, был бы дурак — не понял! — Гарик быстро сунул фотографии в конверт, запихнул его за ремень джинсов, опустил сверху свободную сорочку и с фальшивой улыбочкой проследовал за Максом на кухню — засвидетельствовать шефу свое почтение.
Но Антон Павлович был непреклонен как скала:
— Где снимки, Гарик? — пророкотал он, едва фотограф переступил порог.
— Во-первых, Антон Павлович, здравствуй! — Гарик лучезарно улыбнулся. — Во-вторых, я не понимаю о чем ты… Нет у меня никаких снимков…
Папарацци тут же демонстративно вывернул совершенно пустые карманы и развел руками с подкупающей искренностью.
Но этот мини-спектакль не нашел отклика в душе главного редактора.
Антон с раздражением швырнул пустую кофейную чашку на блюдце и резко отодвинул от себя. Ритмично постукивая пальцами по столу, он выжидательно посмотрел на приятелей-журналистов.
Пауза затягивалась.
Антон Павлович не выдержал первым:
— Гарик, и ты туда же… — обиженно протянул он. — Ты что, джекпот выиграл? С каких это пор пятнадцать тысяч долларов перестали быть достойной суммой?
— Пятнадцать? — Гарик просто хотел удостовериться, что не ослышался.
— Пят-над-цать, — повторил Антон и медленно поднялся с табурета. — Кажется, мое предложение несколько запоздало!
Он направился к двери, но на пороге оглянулся, прошил своих сотрудников — уже можно сказать бывших сотрудников — тяжелым, как автоматная очередь, взглядом и констатировал:
— Жаль, очень жаль, что мне приходится иметь дело с продажными журналюгами! Значит, так, Макс, если этот материал появится у конкурентов — меняй профессию! Ты понял? — Он сделал еще несколько шагов к выходу и с горечью посмотрел на журналистов: — Второе: вы, ребята, потеряли друга… Хорошего друга…
Макс выдержал взгляд не дрогнув.
— Макс, будешь уходить — рассчитайся с бухгалтерией… — и уже из коридора окликнул Гарика: — Двадцать?
Фотограф виновато разглядывал узор на ковре…