Все на мою голову. Умереть и не встать

Никольская Наталья

– Насчет денег ты не беспокойся! – замахала Вероника руками. – Я заплачу вам столько, сколько скажете, лишь бы выручить Никиту. Ах, черт, какая жалость, что нет Хельги! Она еще вчера уехала. Вот кто умеет быстро соображать.

– Полина тоже умеет быстро соображать, уж будь уверена! – немного обиженно произнесла я.

– Так звони, Оля, звони скорее! – Вероника вскочила с места, потом схватила со стола трубку сотового телефона и протянула мне.

Я набрала рабочий номер сестры. Мне ответили, что Полина Андреевна уже уехала. Тогда я

позвонила ей домой. Но там никто не отвечал.

Я отключила телефон и перевела взгляд на Веронику, с нетерпеливым возбуждением заглядывающую мне в глаза.

– Ну что? – спросила она, хватая меня за руки.

– Нет ее, – вздохнула я. – Подождать нужно.

Вероника заломила руки и отчаянно застонала.

– Успокойся! – снова произнесла я. – Давай-ка немного нервы подлечим. Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

ГЛАВА ВТОРАЯ

(ПОЛИНА)

В тот день, завершив свою тренерскую работу в спорткомплексе, я решила наведать Ольгу. Давно уж не была у нее. В последнее время сестра что-то казалась мне грустной, устала, что ли? Хотя с чего ей уставать? Работы почти нет – Ольга у меня психолог, на дому клиентов принимает, сеансы там им всякие проводит. И сейчас у нее как раз клиентов было мало.

Еще она тексты на компьютере набирает, подрабатывает. Правда, когда я была у нее в прошлый раз, старенькая Ольгина «двойка» была покрыта таким толстым слоем пыли, что у меня не возникло сомнений в том, когда она последний раз садилась за работу…

Впрочем, пыль, как всегда, была везде. Тогда мне не хотелось указывать на это сестре – я уже и так весь язык отбила, – но теперь была настроена решительно. Я приеду к Ольге, возьму ее за руку и заставлю все вычистить и привести в порядок. И, конечно же, помогу ей сама.

По дороге я купила связку бананов и две шоколадки для своих племянников и ехала к Ольге со спокойной душой.

Когда я подошла к двери и позвонила, мне никто не открыл. Я позвонила еще раз. Из-за двери ясно слышались визжащие голоса Артура и Лизы. Чего же они там, совсем ничего не слышат, что ли?

Понятно, Ольга наверняка дрыхнет в своей комнате, наглотавшись каких-нибудь капель, а дети носятся сами по себе.

Чертыхнувшись, я достала из сумочки ключи от квартиры сестры и отперла дверь.

Пройдя в Ольгину комнату, я убедилась, что она пуста. Я открыла дверь в комнату детей и застыла на пороге.

В комнате все было перевернуто вверх дном. Игрушки все высыпаны из своих коробок, детские вещи вывалены из шкафов – они их примеряли по очереди. Но самое главное, что меня поразило, так это то, что центром внимания Артура и Лизы был ни кто иной, как Дрюня Мурашов! Вот этого оболтуса я ожидала здесь увидеть меньше всего. Я же запретила Ольге с ним общаться! Я была просто уверена, что этот разгильдяй плохо воздействует на мою сестру, ослабляя ее и без того слабую нервную систему. Интересно, а где же сама Ольга? За бутылкой, что ли, побежала?

Я

заметила, что Ольгины вещи также были извлечены из шкафа на свет божий, и теперь дети просто отрывались.

Лиза была одета в Ольгино длинное вечернее платье – мое бывшее, которое я подарила ей после того, как похудела, и оно стало мне великовато. На голову Лиза нацепила кружевную накидку для подушек – видимо, она служила для нее фатой.

Артур был облачен вообще во что-то непередаваемое: старую Кириллову замшевую куртку, из-под которой торчали его же шорты, а на ногах – Ольгины осенние сапоги на шпильках. Он, по-видимому, изображал ковбоя, потому что оседлал пылесос, служащий для него лошадью. Причем пылесос включили, очевидно, чтобы изобразить лошадиное ржание.

Сам Дрюня был в своей одежде, только лицо его было размалевано Ольгиной косметикой – на полу валялась ее опустошенная косметичка. На голове Дрюня красовалась старая бабушкина шляпа, кокетливо перевязанная розовой ленточкой. Понять, кого изображал Дрюня, было невозможно: то ли пьяного индейца, то ли старую проститутку…

Вся компания плясала, визжала, пищала, бегала друг за другом и по очереди садилась на пылесос и колотила по нему ногами, как бы пришпоривая коня. Все определенно были счастливы, причем Дрюня Мурашов больше всех.

Гвалт стоял страшенный, моего появления никто даже и не заметил.

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы возвестить наконец-то, что я пришла в гости.

Никакой реакции.

Тогда я отчаянно замолотила кулаками по открытой двери.

Тот же результат.

Обозлившись, я подошла прямо к Дрюне, сидящему на пылесосе, и проорала ему прямо в ухо:

– В конце концов, что здесь происходит, мать вашу растак?

– А? – Дрюня растерянно поднял на меня глаза. Он, видимо, мысленно находился где-то в пампасах или прериях и с трудом возвращался к реальности.

– Ой, Полина, – наконец-то дошло до него, и Дрюня вскочил с пылесоса, смущенно снимая шляпу. – Привет…

– Привет… – недружелюбно ответила я ему. – Может, все же объяснишь, что все это значит?

– А что? – не понял Дрюня. – Ничего! – он повернулся и выдернул шнур пылесоса из розетки. Измученный пылесос облегченно простонал, затихая.

Сразу повисла долгожданная тишина, уши мои получили передышку.

– Тетя Поля, тетя Поля! – восторженно закричала Лизонька. – Мы с Дрюней так хорошо играли!

– Нисколько не сомневаюсь в этом, милая, – усмехнулась я. – А кто вам разрешил брать мамины и папины вещи?

– Дрюня! – хором ответила Артур и Лиза.

– Прекрасно! – вздохнула я, переводя взгляд на заскучавшего Мурашова, и подтолкнула его к двери, – а ну-ка, пойдем в кухню поговорим… А вы, будьте добры, приведите комнату в порядок. А то у вас и так черт ногу сломит, так вы еще канители добавляете! Собственно, каков поп, таков и приход, – подумав об Ольге, добавила я, но дети не поняли, и слава богу. Я просто очень разозлилась.