Всё началось в Казани
Шрифт:
– Не знаю. Давай не торопить события. Гулять, так гулять. Пойдем, снимем стресс...
Через два дня мне принесли решение правительства о строительстве в Балашихе на базе забракованного космического орудия, новой электронной пушки, но самое интересное, меня назначили главным, но прав мне не дали, а выделяют уполномоченного ЦК, который и будет иметь эти права и будет решать на месте все мои пожелания.
Мне позвонили в номер.
– Мы не смогли бы встретиться...
– Кто это?
– Не узнаешь?
–
– Да я. Спускайся в ресторан, я заказал столик.
Он еще больше растолстел, появились залысины, но наглый, самоуверенный взгляд остался.
– Здравствуй, Александр.
– Привет, Аркан.
Он поморщился.
– Все никак не успокоишься? По имени, отчеству не назовешь.
– Ты о чем?
– Ладно ершиться. Наш последний разговор, понимаю, обидел тебя. Поэтому я хочу попросить у тебя прощение. Давай пожмем друг другу руки и забудем все.
– Помниться в Казани, ты пришел так же извиняться, когда вспорол мне грудь финкой.
– Ну что ты все пакости на белый свет вытаскиваешь. Было и прошло, мы живем в другое время и мыслим теперь по другому.
– Я тебя знаю, Аркан, то что ты делаешь, просто так не бывает. Зачем ты позвал меня?
Аркан жует салат, запивает вином и тянет...
– Я теперь буду с тобой работать. Меня посылают уполномоченным ЦК в Балашиху.
Я опять ошеломлен. Похоже, в правящей верхушке сошли с ума.
– К тебе обращались из КГБ по поводу твоего прошлого?
– спрашиваю я.
– Нет, да и зачем. Они меня берегут.
– Я пойду в ЦК просить что бы тебя убрали.
– Ну и глупо. У тебя нет аргументов против меня. Мы оба в прошлом преступники и завалив меня, завалишься сам.
– Хорошо, поедешь со мной в Балашиху, но не дай бог, сделаешь не по моему. Я как бывший преступник, там тебя и убью. Надеяться на кого-либо теперь бесполезно.
Мое первое требование к Аркану, убрать секрет парткома.
– Не могу, - заявляет Аркан,- он выбран народом, его коммунисты и могут снять.
– Значит не можешь и как это сделать, помыслить не хочешь?
– Пойми, есть устав партии...
Я хватаю это жирное тело и волоку к окну.
– Сейчас, сволочь, я тебя выкину... Я тебя предупреждал...
– Стой...,- визжит Аркан,- Что ты делаешь?... Не надо... Я его уберу...
Я освобождаю его у окна.
– Завтра, что бы его духа не было на предприятии. Если будет, я тебе устрою летальный исход.
Иду к двери и слышу в след.
– Псих...
На следующий день ко мне в кабинет входит секретарь парткома. Вид его веселый и он потирает от удовольствия руки.
– Здравствуйте дорогой, Александр Сергеевич. Жаль не удалось поработать с вами, вот переводят на другое место.
Меня осенило.
– Небось с повышением?
– Да, представляете, переводят третьим секретарем райкома.
– Поздравляю.
Пожалуй это был единственный случай, когда Аркан пытался взбрыкнуться. В основном, все мои требования выполнялись мгновенно. Я выкидывал бездарь и темных людей, получал необходимые материалы и средства. Еще раз прогнали на стендах разгонные узлы, просчитали наши возможности и я решил два кольца отключить, что бы уменьшить скорость разгона снаряда. Наконец, пушка из котлована поднялась и я доложил правительству, что все собрал в срок.
Меня опять вызвали в Москву.
Дмитрий Семенович сидел с военными и мое появление их сразу оживило.
– Тут у наших защитников родины, - начал Дмитрий Семенович, - появилась потребность испытать твою пушку. Правильно я говорю?
– Он обратился к генералам.
Знакомый генерал-полковник сразу спросил.
– Мы можем из Балашихи сделать пробный выстрел в Тихий океан?
– Естественно.
– Если мы вам подгоним снаряд, через неделю вы сможете его испытать?
– Конечно. Мне и самому не терпится узнать точность выстрела.
– А как вы смотрите, - спросил седенький контр-адмирал.
– запустить наше изделие в Калифорнию. Вы ведь раньше говорили, что рассчитаете свою пушку так, что бы как раз по центру штата и положить снаряд.
– Нет проблем. Другая вещь меня тревожит, не вспыхнет ли из-за этого международный конфликт.
– Конфликта не будет. Вы же говорите, что скорость снаряда такова, что не поймать его даже радарами.
– На начальной стадии- да.
– Ну а в конце, мы заявим, что это был метеорит. Если нас спросят конечно.
Я смотрю на Дмитрий Семеновича, а он молчит.
– Когда запускаем этот снаряд?
– спрашиваю я.
– В начале Сентября.
– Мы готовы сделать этот выстрел.
Генералы уходят и мы остаемся с Дмитрий Семеновичем.
– Ну как наш уполномоченный?
– спрашивает он про Аркана.
– Помог хорошо.
– Деловой мужик. Покойный Леонид Ильич был от него в восторге...
Я пожимаю плечами.
– Дмитрий Семенович, можно спросить?
– Спрашивай.
– А кто сейчас занимается пушкой Хусейна?
– Да никто. Она почти готова, только нет жидкого пороха. Нужно его отправить, вот мы и занимаемся сейчас этим. Хотим отправить морем. Для этого переделываем сухогруз, завариваем в нем емкости. Как зальем цистерны жидким порохом, сразу сверху завалим бревнами для конспирации и пусть потихонечку плывут. Когда они прибудут в Ирак, тебя сразу отпустим туда. А это будет через пол года.
Я иду по улицам Москвы и наслаждаюсь теплым днем. У пивной бочки стоит толпа мужиков. Один высокий, небритый парень, пьет пиво в стороне и все время оглядывается. Он привлекает мое внимание. Что-то знакомое мелькает в его лице. Я подхожу поближе.