Всё наоборот
Шрифт:
– Она утонула. Да, звучит странно, что девушка из Четвёртого дистрикта утонула, мы же много времени проводим в воде, но… Так случилось. Мы вышли на лодке в шторм. Кара так хотела. Я понимал, что ничем хорошим это не кончится. Я не смог отговорить её. В этом и есть вся моя вина. Лодка перевернулась, я вынырнул, Кара - нет. Я хотел её спасти, но под водой ничего не было видно. Тело так и не нашли.
– Какой ужас, я представляю, что ты пережил тогда, - говорю я.
– Нет. Ты просто не представляешь, как я чувствовал себя после смерти Кары. Тем более, она была младше меня. Всего четырнадцать лет. У неё впереди была вся жизнь, а я не смог поддержать тот волосок, на который она подвесила себя, приняв то роковое решение. Я стал другим. Я ни с кем не общался. Я плохо учился - нет, не специально. Не мог. Перед глазами постоянно находился тот день и Кара в синем платье, с длинными чёрными волосами, развевавшимися по ветру. И та волна, что разрушила мою жизнь. Кара Уилсон умерла. А вместе с ней умер Тобиас Итон. Его не было. Был Фор. Резкий. Суровый. Злой на весь мир. Меня никто не винил. Все понимали, несчастный случай. Все, кроме одного человека. Его, точнее, её, тоже изменил тот день. Ана. Анастейша Уилсон. Старшая сестра Кары.
– Это она наш главный враг?
– Да. Она поклялась, что убьёт меня за то, что из-за меня погибла Кара. На Жатве она вызвалась добровольцем вместо своей подруги. Специально. Чтобы меня убить, и ничего ей за это не было.
Ана. Я вспоминаю её. Ростом где-то с меня, с очень бледной кожей, чёрными волосами и пронзительными зелёными глазами. Странно, что а) она ещё жива и б) собирается убить Тобиаса, который большее её раза в полтора. Каким образом? Она его даже свалить не сможет.
Тобиас, как будто читая мои мысли, говорит:
– У Аны лук. И стреляет она метко. Мы тренировались отдельно, но я наблюдал за ней. Ана стреляла по довольно маленьким и достаточно удалённым мишеням и попала во все. Точно в центр. Если она выстрелит в кого-то, то быстрая смерть обеспечена. Тем более Ана маскируется так хорошо, что даже нельзя заметить её, находясь в двух метрах.
– Приветствую вас, участники сорок четвёртых Голодных игр! Вас уже осталось не так много, поэтому мы приготовили вам подарки!
– раздаётся голос с неба, - они будут ждать вас завтра под Рогом Изобилия. Пусть удача будет на вашей стороне!
Пир. Очередная “мясорубка”. Но вдруг там будет что-то важное?
– Ты не пойдёшь, - говорит Тобиас.
– Что? Почему?
– Помнишь, что я тебе говорил? Или напомнить ещё раз?
– Ну уж постарайся, - я закатываю глаза.
– Ты должна победить. А там, - он кивает в сторону Рога Изобилия, - тебя могут убить или серьёзно ранить.
– Знаешь, что, Тобиас? Что бы ты ни говорил, я туда пойду. Вот моё последнее слово, - говорю я и ухожу в палатку.
========== Глава 6. Трис ==========
– Трис! Трис, ты где?
Услышав крик Калеба, я чуть не падаю с ветки, на которой сидела.
– Трис! Жатва через полчаса!
Ну как же меня все достали с этой жатвой!!!
Я сползаю по стволу яблони вниз и предстаю перед братом, как говорится, во всей своей красе.
– Умница, - Калеб старше всего на два с половиной года, но ведёт себя, как будто на все десять. Сколько можно ему объяснять, что мне шестнадцать?, - пошли.
Я повинуюсь ему, что, конечно, не в моём стиле, но возможно, я вижу его в последний раз, поэтому нужно быть предельно милой и послушной.
Поэтому, поддавшись на уговоры родителей и Калеба, я скидываю любимый серый комбинезон и надеваю зелёное платье. Ладно, Трис, ты же девочка, ты должна носить платья, бла, бла, бла…
– Трис…
В мою комнату заходит Калеб.
– Да?
– Я хотел тебе сказать… Если тебя не выберут, не соглашайся быть добровольцем.
Родители всегда учили нас, что надо думать в первую очередь о других, а потом уже о себе. Калеб в этом плане намного лучше меня. Я никогда не была такой самоотверженной, как он.
И сейчас мой брат, который всегда возмущался, если я не проявляла достаточно альтруизма, говорит мне, чтобы я не выходила добровольцем? Да я сама в жизни никогда не хотела участвовать в этих чёртовых играх, какие добровольцы???
– Ну я как бы и не собиралась, - пожимаю плечами.
– Трис, ты пойми, нас всю жизнь учили думать о других. Но сегодня ты должна подумать о себе.
Хорошо Калебу рассуждать. Ему девятнадцать, Жатва позади. Повезло оказаться в стороне того ужаса.
– Хорошо, Калеб, - отвечаю я.
– Иди сюда, - улыбается брат.
Я подхожу к нему, и мы обнимаемся.
***
– Трис Прайор!
Меня словно ударяет током. Почему, по какому неписанному закону подлости, из нескольких сотен бумажек выбрали именно мою?
– Трис Прайор, мы ждём тебя!
– Мари Этвуд, сопровождающая из Капитолия, с ярко красными волосами и в немыслимом пёстром платье, напоминающем оперение какой-нибудь экзотической птицы, почти визжит на всю площадь, покачиваясь на высоченных каблуках.
– Давай, Трис, - хлопает по плечу стоящая рядом Кристина, моя подруга, - иди.
На ватных ногах я иду на “сцену”, наскоро сооружённую из досок, как и каждый год в Дистрикте-11. Мари жмёт мне руку, и её острый красный ноготь впивается мне в ладонь. Я закусываю губу. Мари тихо извиняется (“Прости, дорогая”), затем поворачивается к толпе и говорит: - А теперь - мальчики!
Выбирают Дэнни Аткинса, тринадцатилетнего мальчишку с большими серыми испуганными глазами. Он также шатаясь, как и я, поднимается на сцену. Я рассматриваю лица людей в толпе. Вижу родителей, Калеба, Кристину. Мама плачет, отец на грани. Калеб шмыгает носом, как маленький. На лице Крис - смесь страха, ужаса и гнева.
Ветер отбрасывает мои волосы и подол платья вперёд. Кажется, ещё чуть-чуть, и я упаду с высокой сцены, и им придётся искать новую девчонку для пушечного мяса. Только кому - им?
Кажется, мы стоим целую вечность, затем, Мари берёт меня и Дэнни за руки и уводит в здание позади сцены. Сегодняшнюю ночь мы проведём здесь, завтра рано утром посадят на поезд смерти.
Когда мы спускаемся вниз, кто-то из толпы кричит:
– Держись, Трис! Покажи им!
Странно, что дальше ничего не происходит.