Все не как у людей
Шрифт:
– Ай! – подпрыгнула от испуга, когда мужская рука через мое плечо накрыла кран и перекрыла воду.
– Что, ай? Я тебя жду для разговора.
– Не надо так подкрадываться…
– Не надо испытывать мое терпение.
И, правда, гневался. Схватил за руку и выпихнул из ванной.
– Мне на работу надо скоро. – Надула я губы.
– Именно о твоей работе и хотел поговорить.
Мы прошли в комнату, и я успела занять единственное кресло. Ему оставалось стоять или сесть на панцирную кровать, бабушкину гордость. Это был такой металлический монстр с периной и пирамидой подушек, прикрытой кружевной накидкой.
– Черт! – Сесть у него не получилось, вскочил, лишь только пружины затянули жалостную песнь. – Все смешно тебе. Да?!
Я засмеялась, конечно, но самую малость, а он опять схватил меня за руку и выдернул теперь из кресла.
– Поменяемся. – Сам уселся на мое место, мне же кивнул на кровать. – Не для меня этот батут.
Пришлось мне сесть на перину. Пружины приняли мой вес легким шелестом. Я вообще с этой кроватью дружила. Она мне нравилась. Спалось на ней, как нигде. Не сны, а сказки. Всегда со счастливым концом. И вся бабулина маленькая квартирка меня всегда радовала. Дух старины не раздражал, как некоторых, не буду показывать пальцем в сторону кресла, а наоборот успокаивал.
– Так вот. – Егор повысил голос, чтобы настроить меня на деловой лад. – Твоя затея глупая, и я настаиваю, чтобы взяла расчет. Ты поняла, о чем я?
– Как так?! – Округлила я глаза. – Месяц всего отработала. Да у меня зарплата скоро. Первая в жизни!
– И последняя.
– Так нельзя. Все работают. Я тоже хочу.
– Угу. Охранником на винном складе! Не можешь без вывертов!
– И что?! Какая разница, что охранять?
– Ни к чему пререкаться. Если бы это был склад мягкой игрушки, все равно, это не для тебя.
– Там хорошие деньги обещали.
– Ты, что, правда дурочка, или меня решила пронять?
Минуты на две воцарилась пауза, пока мы сверлили друг друга взглядами.
– Кстати, о деньгах. – Егор откинулся к спинке кресла. – Что с твоей банковской картой сталось?
– Что с ней может быть? – Я взбодрилась, надеясь сменить тему разговора. – Цела. Не потеряла.
– Так, на кой, черт, тебе работа?
– Деньги нужны.
– Но карта же у тебя есть. Зачем тогда тебе сдалась работа?
Да, что же такое, почему я должна была ему все рассказывать и объяснять. Чувствовала, что закипаю. Мысленно уговорила себя отдышаться и продолжить спокойно. Может, кто и ругал мой театральный дар, но способности, все же, были: мне удалось запустить в невинные глаза придури.
– Я потратилась.
– На что?
– На фикус, например.
Снова пауза. Мы дружно повернули головы к деревянной этажерке в углу, рядом с окном, на которой недавно появился большой цветок с широкими листьями. Мне он глаз радовал, у Егора, скорее всего, было иное впечатление от растения.
– На кой он тебе?
– Надо. Он мне детство напоминает. Когда я сюда маленькой приезжала, у бабули был такой же.
– Ну, ладно. Допустим. Сколько же он может стоить?
– Не мало. Красота требует жертв.
– Только не говори мне, что родители обделили тебя средствами. Колись, куда деньги дела?
– А, нельзя просто на слово поверить, что я нуждаюсь…
– Нельзя. Колись!
Тяжелый вздох вырвался сам собой. Что за человек. Возомнил, что ему можно совать нос в мою жизнь, мои проблемы, мою банковскую карту. Не уверена, что брат хотел этого, когда просил друга и бывшего сослуживца присмотреть за мной. И не спросить Сашку об этом сейчас, раз мы в контрах.
– Прокутила. – Таков был мой неожиданный, даже для меня, ответ, и я снова тяжко вздохнула. – Отметила свой день рождения в прошлом месяце.
Пришлось добавлять подробности в этот ответ, так как немой вопрос Егора затягивался. Умели же некоторые поедать глазами!
– Собралась компания. Человек десять. Ресторан, потом боулинг, опять ресторан. Туда, сюда… да, загуляла с компанией. – Произнесла с нажимом, дав понять, что на этом все, больше ничего не скажу.
Не знаю, что он хотел прочесть в моей голове, так пристально рассматривая ее, а я пыталась мысленно сказать ему, чтобы отстал, ни к чему мне сейчас были его разборки. Да, компания была. Посидели в кафе. Потом еще сходили на ночную дискотеку, к утру разошлись по домам. Денег на счету было полно. Только ему ни к чему было знать об этом, а также о том, зачем мне эта работа.
– Стоило погрузиться в дела, оставить тебя на две недели без глаза, и на тебе! Наша детка по ночам с ружьем караулит ящики с водкой, в свободное время ударяется в загулы и еще покупает фикусы.
Он снова уставился на цветок. Теперь с такой ненавистью, что удивительно, если тот в скором времени не засохнет. Бедное растение!
– Но вот с кутежом неувязочка. – Снова взялся за меня, и колючий взгляд помимо воли вызвал мурашки. – Мне не докладывали ни о чем таком.
– Что, слежка сплоховала? – Наступила моя очередь гневаться и иронизировать. – Не про все, выходит, известно начальнику охраны местной головы. Великий сыщик не удержал руку на пульсе города. Детишки нашалились на славу, а он ни сном, ни духом.
– Ну, хватит. – Поморщился, как от зубной боли. – Остановимся на том, что сегодня выходишь на работу в последний раз и пишешь заявление об уходе. Это не обсуждается! – Пригвоздил меня взглядом, пресекая любые возражения.
– Скажи спасибо, что не рассказал Саньку о твоем времяпровождении. – Произнес с нажимом. – Что бы он, интересно, сказал о подобном твоем поведении?
– Спасибо, добрый дяденька. – Смотреть на него не хотелось, лучше уж было в окно.
– Пожалуйста. И завязывай быть плохой девочкой.
Он немного помолчал, должно быть, ожидал от меня нового выпада, но я упорно молчала.
– И вот что. Я уезжаю в командировку на несколько дней. Вернусь, ты должна будешь работать на новом месте. Раз уж в этом такая необходимость, зарабатывать, я имею в виду. Станешь секретарем в нашей конторе. Вот тебе телефон отдела кадров. Я распорядился. – На журнальный стол полетела визитка.
– Угу.
И не благодари. – Разулыбался от уха до уха. – Будет тебе пятидневка и восьмичасовой рабочий день. И в деньгах прибудет.