Все не случайно
Шрифт:
— Максим, ну давай ей поможем, пожалуйста? Только отвезем в ближайшую ветеринарку и поедем на эту встречу. Пожалуйста, — смотрю на его абсолютно злой взгляд и понимаю, что никуда он меня не отвезет.
— Я спешу и не намерен заниматься такой херней, — заводит двигатель и трогается с места.
Мы не проехали и ста метров, как мне в голову ударила мысль, что я не смогу так уехать. Сама себя потом сожру мыслями, если не помогу.
— Останови. Езжай на встречу, я сама ее отвезу. Машину поймаю. Останови! — Максим тут же сворачивает и останавливается.
— А знаешь, иди! А трахать мне мозг этой херней больше не надо, —
Молча выхожу и, не оборачиваясь, быстрыми шагами иду обратно. Слышу, как тут же машина срывается с места. Не помню, когда мне было так обидно и одновременно тошно. Сама не вижу куда иду, снег бьет в лицо и безумно скользко. Кое-как дохожу до того места и осматриваю собаку. Глаза уже закрыты и тело чуть снегом замело. Подношу руку к мордочке, и собака тут же открывает глаза. Живая!
— Сейчас, потерпи чуть-чуть, пожалуйста.
Достаю из сумочки телефон и понимаю, что звонить в такси глупо. Я даже не знаю где нахожусь. Трасса и все заснежено. Да уж, вот же попала. Ладно, на мне же короткая шубка и платье. Кто-то же должен клюнуть, за проститутку вряд ли сойду, а вот внимания обратить на себя смогу.
Через десять минут я поняла, что все это дохлый номер. Даже нарваться на конченного отморозка и того не получается. Никто. Никто не останавливается, как бы я ни махала руками! Наступил тот момент, когда я стала жалеть не только умирающую собаку, но и себя. Жалкая, никчемная дура, которая даже не может поймать машину. А еще я только сейчас поняла, что он меня бросил! На самом деле бросил! Не проучил и вернулся, запихнув в машину, а по-настоящему бросил! Ему просто плевать на меня. Вновь наклоняюсь к собаке и глажу ее морду.
— Потерпи еще чуть-чуть. Кто-нибудь обязательно остановится.
Я бы и дальше размышляла о своем никчемном положении, если бы рядом не остановилась машина. Наконец-то! Встаю с корточек, скидываю с себя капюшон и смотрю на вышедшего водителя, разинув рот.
— Ты?!
Глава 21
Набираю скорость, а самого трясет от злости. Собака ей сдалась! Ну уж нет, не буду вестись на детские капризы, пора бы и подрасти. То же мне принцесса-спасительница. Сам виноват, надо было вовремя приструнить эти женские попытки манипулирования. Мчусь так, что забываю обо всем, даже толком не смотрю на дорогу, видимость которой и так оставляет желать лучшего. И это была моя серьезная ошибка, едва не закончившаяся встречей лоб в лоб. Хорошо хоть вырулил в последний момент, благо, не в кювет. Опускаю голову на руль и перевожу дыхание. Что ж ты делаешь со мной, Наташа…
Наверное, если бы не эта вынужденная остановка, я бы не задумался о том, как хреново все вышло. Да нет, чего уж греха таить, пи*дец как хреново. Завожу двигатель, чуть проезжаю вперед и разворачиваюсь обратно. Сколько меня не было? Минут пять? Нет, кажется, немного больше. Ладно, никому она не нужна с собакой в машине. Как только увидят эту болезную, сразу уедут. Хотя вариант того, что она кому-то приглянется без собаки очень даже реален. Этого мне еще не хватало.
Еду уже медленно, потому что банально не помню где оставил Наташу, да и снег так валит, что ни хрена не видно. Наконец, замечаю склонившуюся над собакой Наташу. Остановился, но как назло такой огромный поток машин, что развернуться просто нереально. Как только подвернулась возможность, тут же вырулил на другую полосу. И как в плохом кино, Наташа уже не одна. Какой-то мужик стоит рядом с ней и о чем-то говорит. Выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Открываю багажник, беру покрывало и подхожу к Наташе.
— Спасибо за предложенную помощь, но девушка в ней больше не нуждается, — обращаюсь к блондину. Наташа смотрит на меня так, словно это не я, а какой-то мифический персонаж.
Подхожу к собаке и наклоняюсь. Живая еще точно. Кидаю покрывало на снег и смотрю на Наташу.
— Иди сюда. Придержи ее задние лапы.
— Наташ, ты его знаешь? — смотрю попеременно то на блондина, то на Наташу. Ясно, не даром лицо белобрысого мне показалось знакомым.
— Марат, спасибо, но мы дальше сами, — Марат, бл*. То урод, то уже по имени.
— Тебе стоит поторопиться, ты, кажется, хотела быстрее доставить собаку в клинику, да, Наташа?
— Да, — наклоняется ко мне и берет ту за лапы.
Перекладываем собаку на покрывало, беру ее на руки и несу к машине.
— Открой заднюю дверь, а не смотри по сторонам.
Почему-то я ожидал истерик в духе «чтоб ты сдох», но Наташа молча открыла дверь, и так же молча села на переднее сиденье. Вроде и не хочется смотреть на впереди стоящего блондина, но взгляд так и падает сам собой. Я даже через падающий снег вижу, как он ухмыляется. Открываю дверь и сажусь в машину. Белобрысый же достает сигарету и прикуривает ее. Завожу двигатель и выезжаю на дорогу. Странное дело — мы оба молчим. Хотя я точно знаю, что ей хочется высказаться. Или настолько обиделась, что молчит? Господи, как же все тяжело.
— Как он оказался на дороге? Ты сама позвонила своему несостоявшемуся женишку? — понимаю, что совсем не это надо сейчас обсуждать, но сдержаться почему-то не могу.
— Как ты думаешь собака выживет? — игнорирует напрочь мой вопрос.
— Я не гадалка и не врач. Но снег и минусовая температура в данном случае явились для нее скорее плюсом. Ты не ответила на мой вопрос.
— Нет, не звонила. Даже если бы и захотела кому-нибудь позвонить, я не могла знать, где ты меня бросил. Это чистая случайность, что единственным человеком, кто остановился, оказался Марат.
— Какая-то странная случайность, не находишь?
— Нет. Я нахожу странным, что ты вернулся. Зачем, кстати? Только не говори, что собаку стало жалко, ни за что в жизни не поверю.
— Себя стало жалко.
— Это как?
— Никак. Давай забудем об этом, пожалуйста. Прости меня, я был не прав.
— Ты серьезно?
— Что именно? Только не надо говорить, что такое не прощается и все в этом духе.
— Нет, я о другом. Не верится, что ты вот так просто просишь прощения, когда еще совсем недавно вел себя как неадекватный псих. Вот что удивительно.
— А для меня удивительно то, что ты села ко мне в машину, не скатываясь в бабскую истерику, и не спровоцировала меня своим уходом с белобрысым гондоном. Спасибо тебе за это искренне.
— Пожалуйста, — откидывается на спинку сиденья и начинает смеяться, шмыгая носом.
— Что смешного?
— Смешно то, что мне жуть как хотелось это сделать. А еще что-нибудь, чтобы еще больше тебя позлить. Например, поцеловать его или взять за руку. А еще кинуть в тебя горстью снега, но еще лучше повалить тебя в сугроб и запинать. Еще пять минут назад я тебя люто ненавидела, Островский. Так, что мечтала тебя задушить.