Все не то, чем кажется
Шрифт:
На большой перемене Макс, молча взглянув на Сашку, с самым решительным видом зашагал в сторону того кабинета, где должно было начаться занятие класса его возлюбленной. Что оставалось Иванову? Поспешил за ним. Вот, взять самого Сашку, не факт, что отважился бы в таком вопросе пытаться продолжать идею, пришедшую в голову накануне. Нет! Точно не отважился бы! Так и поглядывал бы издалека на предмет своих воздыханий. А Макс — альфа самец! Вон как вышагивает с высоко поднятой головой.
Талгат, углядев их процессию, тоже сбоку пристроился. Уже не просто два неудачника, а вполне себе небольшая делегация получилась. Эй, еще бы Бубнова сюда для компании…, но Васька так и не появился в школе даже в первый день занятий.
Класс Аи, той титулованной оборотницы, которую избрал друг в качестве дамы своей страсти, околачивался по подоконникам в коридоре. Их учительница еще не подошла, и, соответственно, кабинет был заперт на ключ.
— Ая! Можно тебя на минуточку? — Позвал Макс, сделав выражение на своем лице максимально невозмутимым и решительным. А то, что голос его на мгновение дрогнул, едва не дав петуха, так этого Аины подружки и не заметили… почти.
Они удалились в пустующий конец коридора, а Сашка с Талгатом встали на полпути как часовые, отгораживая все действо от глаз любопытствующих. Ну, опять же, часовые — в теории, на самом деле, просто стояли посреди коридора с максимально тупым выражением на собственных физиономиях. Девчонки из той компашки, откуда друг забрал свою ненаглядную, даже активно зашушукались, глядя на дружков кавалера их подруги.
Переговоры продолжались недолго. Буквально через несколько минут Макс уже обратно по коридору отправился. Урок же вот-вот должен был начаться.
— Ну, что, как? — На бегу поинтересовался Иванов у оборотня.
— Отказа так сразу не получил и то ладно. — Философски ответил Макс. — Теперь она должна списаться с отцом, проинформировать его о моей претензии. Если отец ее не будет против, начнем предварительные встречи.
Талгат на такие речи только глаза выпучил в изумлении.
«О! Точно»! — Вписался в разговор дух. — «Оборотни же страшные однолюбы! Пары создают раз и на всю жизнь. Только у них эта реакция запускается по результатам предварительных встреч. Или не запускается, если их взгляды на жизнь слишком сильно различаются».
Не то просто так совпало, не то у самого Сашки настроение после осознания жизненных перспектив для друга оказалось слишком лиричным, но буквально на следующем уроке он обратил внимание, какие взгляды на него кидают две подружки, сидящие вместе на парте наискосок от их собственной. Милана и Роза. Имена красивые, сами девчонки не хуже своих имен выглядели. Роза невысокая, крепко сбитая, с выдающейся далеко вперед грудью, но при этом обладающая почти осиной талией смугляшка и Милана, напротив, высокая, фигуристая девушка со светло-русыми волосами. Сашке разом интересно стало, кто из них на него свое внимание первой обратил. И, нет, они не из «спортсменок» были. О реальном устройстве мира понятия не имели. Ну, по крайней мере, напрямую им рассказывать о подобном не могли по причине всеобщей клятвы среди посвященных учеников. А уж что высмотрели они за годы своего обучения и до чего додумали сами, про то Сашке было не ведомо. Впрочем, его сакральные знания девиц в самую последнюю очередь интересовали. Все больше взгляд непроизвольно на груди Розы залипал.
Случай перемолвиться с девчонками словечком представился уже в этот же самый день. Среди выпускных классов объявили совмещенное комсомольское собрание. Народу предполагалось много, поэтому для данного мероприятия актовый зал выделили. А там мягкие откидные сиденья рядами перед сценой расположены. Вот и состыковались компаниями: слева Сашка сел с Максом и Талгатом, а справа Роза с Миланой. Роза выглядела вполне обычной, а у Миланы глаза на мокром месте были. Сидела, словно воробей, замерзший на ветке, нахохлившаяся.
— Чего это с Миланой? — Задал вопрос Сашка, завязывая разговор.
— Только что узнала, что Джо Дассен, ее любимый певец умер. — Роза сочувственно посмотрела на подругу. — У нее даже над кроватью его портрет висит.
Сашка про такого певца в первый раз слышал, но нехорошую тенденцию отметил: Высоцкий, теперь вот, Джо Дассен. И, похоже, тоже неплохой певец был, раз девчонка так убивается. Но надо было менять тему разговора, потому спросил:
— Вы с Миланой куда после школы собираетесь?
— Ай! — Махнула рукой Роза. — Я же не спортсменка — чемпионка, как некоторые. Пойду в строительно-монтажный техникум. Штукатуры и зарабатывают неплохо, и квартирами их в первую очередь обеспечивают.
— А Милана?
Милана услышала, что про нее говорят, тут же хандру сбросила и сама ответила:
— А я в медицинский поступать думаю, если по конкурсу пройти смогу.
Сашка вспомнил про еще одну подругу, которая тоже после школы в медицинский нацелилась, и приуныл немного. Впрочем, долго предаваться воспоминаниям не получилось. На сцене за заранее выставленный стол расселись комсомольские лидеры их интерната и понеслось. «Кто за то….», «Малая земля, Возрождение, Целина — настольные книги…», «В преддверье двадцать шестого съезда КПСС примем повышенные обязательства…».
Сашка не сразу понял, что вызывают именно его. Настолько эта пространная казенная говорильня вогнала его в транс.
— Александр Иванов! — Вновь прозвучал в зале голос комсорга их интерната, Толика, бесконечно пронырливого и услужливого по отношению к администрации парнишки. Толик, разумеется, имел фамилию, даже довольно звучную, Белокрылов, только его так никто не звал. Толик, он и есть Толик! — Александр Иванов, встань, пожалуйста!
Пришлось подниматься.
— Ответь нам, как комсомолец, Александр! Готов ли ты взять на себя личное повышенное обязательство и занять как минимум призовое место на всесоюзных соревнованиях по легкой атлетике?
Вообще-то Сашка уже давно мог занять это место, ему, с его повышенными характеристиками, это было бы даже не очень трудно. Другое дело, к каким последствиям это могло бы привести. По крайней мере, для учебы в этом конкретном интернате могли возникнуть серьезные проблемы, если бы в борьбу за ценного спортсмена включились столичные тренеры. Только теперь, когда до окончания школы оставались считанные месяцы, Сашка и сам был готов хоть разок выступить в полную силу.
— Готов я, готов. — Проворчал он, злясь не столько на прозвучавшее требование, сколько на то, в какой форме оно было подано.
— Предлагаю записать под пунктом…, - снова включилась нескончаемая бюрократическая машина, в момент посчитавшая нашего героя и даже занесшая его слова в анналы истории: «Повышенные обязательства Новосибирской школы олимпийского резерва в преддверье XXVI съезда КПСС», пункт тринадцатый. Несчастливый номер, но ведь комсомольцы не верят во всякие предрассудки, не правда ли?
Долго продолжалось комсомольское собрание. Очень похоже, что сегодняшнее занятие на их секции накрылось медным тазом. Зато появилась возможность проводить девушек до двери их женского общежития.