Всё о приключениях Электроника(Повести)
Шрифт:
Прощальный вечер наших друзей прошел в деловых разговорах. Был составлен подробный план жизни Электроника на ближайшие два-три месяца. Сережка не решился сказать, что уезжает на долгие годы. Чего доброго, Электроник не согласится. А так, на два-три месяца, Электроник не возражал. Он уже вошел в роль.
И Сережка долго рассказывал Электронику обо всей своей жизни, что он только о ней знал. Электроник составил себе полную, ясную картину о человеке, которого отныне он должен был представлять. Жизнеописание Сергея Павловича Сыроежкина так удачно уложилось в его памяти, что он мог подробно
«Чтоб я сломался, если выдам тайну» — эта клятва не только сохранялась, она стала самой жизнью. Отныне Электроник должен был забыть, кто он такой. Забыть навсегда.
Наш беглец проворочался в постели до рассвета, потом ненадолго забылся. Когда он открыл глаза. Электроника не было. Нет, не Электроника! Сыроежкина уже не было в комнате.
Сергей Сыроежкин, семиклассник школы кибернетиков, ушел во Дворец пионеров. Там сегодня Вопросительный день: встреча с академиками, научные разговоры — словом, обычные школьные дела. А здесь, в квартире на Липовой аллее, был тот, кто раньше звался Сыроежкиным.
Сергей впервые подумал: а кто он теперь? Чудно! Пока что никто. Еще не придумал себе ни фамилии, ни имени. Но несколько минут он хотел оставаться самим собой. Несколько очень важных минут.
Он подсел к телефону и в адресном бюро узнал, как позвонить в квартиру пятнадцать дома номер три по улице Геологов. Набрал номер и, когда трубку сняли, сказал:
— Позовите, пожалуйста, Майю.
А там его не понимают:
— Алло, алло! Повторите!
Он повторил:
— Пожалуйста, Майю.
Резкие гудки. Отбой… Что за чепуха! Он только сообразил: он говорил без голоса, совсем беззвучно.
Сергей сказал вслух:
— Чепуха!
Получилось.
— Майку к телефону!
И это получилось. А вдруг, когда она возьмет трубку, снова пропадет так нужный сейчас голос?
На этот раз его услышали. Приятный бас ответил:
— Сейчас.
Сейчас. Вот она идет по коридору в голубом платье, отражается в зеркалах и думает: кто это?
— Да-а.
— Здравствуй, Майя.
— Здравствуй! Кто это?
— Это Сергей, — глухо сказал он.
— Какой Сергей?
— Сыроежкин.
— А, здравствуй, Сережа!
Ему стало и радостно и грустно.
— Я уезжаю, — сказал он.
— Далеко?
— В Мурманск.
— На гастроли? С цирком?
— Не совсем так. Я не тот… Я не фокусник.
— Ну конечно, — сказала Майя. — Ты ведь где-то учишься.
— Да, в школе кибернетиков, в седьмом. А ты?
— И я в седьмом. В химической.
— Интересная наука, — ни с того ни с сего ляпнул Сережка и обругал себя: химию он ненавидел.
— А я, представь, совсем не люблю химию. Хочу через год куда-нибудь переходить, — призналась Майя.
— Вообще-то да, не совсем… — глупо промямлил Сережка и вдруг перешел на бодрый тон: — Переходи к нам! Нет, серьезно. У нас знаешь… — Он осекся, помолчал. — Вообще-то ты меня никогда не видела. Я хочу попрощаться.
— Ничего не понимаю, — сказала Майя. — Ты разве не будешь сегодня на Вопросительном дне?
— Не знаю…
— Я что-то ничего не понимаю, — повторила Майя. — Если ты, Сережа, не шутишь и хочешь со мной попрощаться, приходи на Вопросительный день.
До поезда оставалось три часа. За это время надо было решить только одну задачу. Самую трудную в его жизни.
Вопросительный день
Любой ученик, живущий на Липовой аллее и соседних с нею улицах, с удовольствием расскажет, что такое Вопросительный день.
«Это день особенный. Во-первых, мы не учимся. Во-вторых, мы задаем вопросы — какие хотим. А в-третьих, нам отвечают выдающиеся люди. Жаль только, что в году всего четыре Вопросительных дня — первая суббота каждого третьего месяца. Ждешь, ждешь — не дождешься».
К этому можно добавить, что во всех школах на самом приметном месте висят ящики — голубые, розовые, белые или желтые. И в эти ящики с большими вопросительными знаками ребята опускают свои листочки. Сотни «почему», «как» и «зачем» ожидают очередного Дня вопросов и ответов — так называется официально необычная суббота. Но ребята окрестили ее по-своему, и все, даже учителя, привыкли говорить: «Вопросительный день».
И вот, как всегда, минуло три месяца, наступила особенная суббота. Школьники шли и шли к Дворцу пионеров, украшенному цветной, искрящейся на солнце мозаичной картиной: горн, барабан, летящий спутник, шар Земли, звезды Вселенной. А внутри, за стеклянными дверями, гостей встречали два автомата-марсианина. Их прозвали так за голубовато-серые туловища, стоявшие на трех ногах, овальные телеэкраны, напоминающие голову в скафандре, и длинные усы антенн. На груди марсиан — телефонный диск. Подойди, набери номер любого вопроса, указанного в картотеке, и приятный голос сообщит, что такое фотон, какова траектория полета к Луне и сколько на нашей планете людей. А экран покажет чертежи, рисунки и кинокадры.
Как видите, марсиане тоже отвечали на вопросы. Но сегодня, за полчаса до звонка, марсиане были посрамлены. Обыкновенный семиклассник из школы кибернетиков давал ответы быстрее автоматов. Почему летают бабочки, сколько льда в Антарктиде, есть ли скорость больше скорости света — ни один вопрос не смущал храброго семиклассника. Электроник — это был, конечно, он — трещал как пулемет, заглушая марсиан. Правда, не все слушатели его понимали, потому что он говорил очень быстро и у него получались примерно такие фразы: скоростьсветатристатысячкилометроввсекунду, — но все хлопали победителю от души.
— Ваш Сыроежкин — голова. Просто ходячая энциклопедия, — говорили кибернетикам ребята из других школ.
— Подождите, еще не то будет! — многозначительно отвечали кибернетики.
Звонок оборвал игру, приглашая в зал, где на сцене за длинным столом собрались ученые, инженеры, писатели — словом, выдающиеся люди.
Поднялся седой человек с резкими морщинами на лице. Академик Немнонов не впервые председательствовал на Вопросительном дне, и все же, прежде чем начинать, он внимательно оглядел ряды, увидел сотни глаз — веселых и внимательных, озорных и задумчивых, прищуренных и широко открытых. Сидящим на сцене показалось, что чуть разгладились глубокие морщины на лице академика. Немнонов кашлянул в кулак и стремительно спросил: