Всё о жизни
Шрифт:
Что мы имеем? Мы имеем энтропию организма, падение общего уровня его энергетики.
Все давно согласились, что стресс является одним из пусковых механизмов рака. А что такое стресс? На уровне физиологии – это сбой в функционировании, расстраивание слаженности организма – подобно расстраиванию фортепиано: каждая клавиша дает звук, но мелодии уже не выходит. А на уровне психики к чему он сводится? А в общем жить меньше охота: радости меньше, печали больше, ты чувствуешь себя уже менее в силах переворачивать мир. Падение энергетики, что и наблюдается и на психическом, и на физиологическом уровне. Ага, в здоровом теле здоровый дух.
Операция может помочь – выбросить очаг гадских клеток вон, а в остальных местах все идет пока в пределах допустимого. А может
Медикаментозное, химическое, лучевое воздействие – это лечение болезни как следствия, но без лечения причины. Давить гадские клетки всеми возможными способами. Способы эти сродни артобстрелу по площадям. Организм в целом травмируется страшно, нормально работать он в таких условиях не может. Медицина как бы подменяет своими сторонними, искусственными средствами то, что он должен был бы делать сам, но не может. И как правило это дает только временное излечение, временное улучшение, а через короткое время процесс идет вновь, и не просто идет: всегда уцелевает незначительное количество самых выносливых и живучих раковых клеток – низкодифференцированных даже по сравнению со своими уничтоженными родственницами. И они потом идут в рост. Логично: им требуется еще меньше пищи, еще меньше энергии, они еще примитивнее, и еще живучее – им требуется только существовать и размножаться. И организму еще «легче» замещать ими нормальные ткани, с которыми столько труда и хлопот.
Единственный способ кардинальной борьбы с раком в каждом конкретном случае – это резко поддернуть вверх энергетику организма в целом. Ну, условно говоря сделали мы это – что тогда? Тогда помощневшая иммунная система начнет давить и жрать «чужих» и т.д.
А у энергичного организма не будет оснований халтурить и кормить и ремонтировать свои клетки «по линии наименьшего сопротивления». Он будет стремиться не «обмануть судью» и прибежать к финишу, срезав дистанцию через лесочек – а честно стараться идти первым в группе лидеров, утверждая свои возможности и испытывая от этого удовлетворение: потому что в силах.
Поэтому разнообразные парапсихологи и экстрасенсы (те из них, кто не шарлатаны, а настоящие) действительно могут помогать раковым больным, и очень значительно иногда. Накачать организм энергией! – а дальше он будет работать сам, как здоровый. Потому что здоровье – это и есть достаточно высокий уровень энергетики. Отсюда и старая поговорка «Здоровый человек не заболеет».
Но парапсихология и экстрасенсорика – это дело хитрое и туманное, механизмы воздействия здесь мало ясны. А вот случаи самоизлечения от рака – это демонстрация энергетического принципа ну ужасно же явная и убедительная.
Почему ряд авторитетов-онкологов утверждает, что «самоизлечения» не может быть, «потому что этого не может быть никогда»? И заявляет, что, значит, имела место ошибка в диагнозе, и это был не рак. Просто потому, что это «дискретно» мыслящие люди, которые не в состоянии понять характер, принцип, тенденцию процесса: они принадлежат к тому большинству врачей, которые имеют дело с болезнью конкретно, а не с больным человеком и всем его организмом. В то время как все хорошие врачи (которых меньшинство, как меньшинство хороших специалистов в любой области, особенно чем она сложнее) всегда знали, что лечить надо больного, а не болезнь. Сэру Френсису Чичестеру поставили диагноз «неоперабельный рак легкого» вполне приличные врачи, он был не нищий и жил не в Монголии. И было ему тогда хорошо за семьдесят: пакуй чемоданы, приятель. И он купил яхту, и лично ее переоборудовал, работая на верфи дни и ночи, и пошел в первую в мире одиночную кругосветку.
А плевать ему было на все, и смерти он не только не боялся, но даже вдохновляла его такая возможность: умереть – так мужчиной в борьбе с океаном один на один, а не тушкой на больничной койке. И он прошел вокруг света, через ураганы, через пролив Горн у мыса Бурь, и сделал то, что до него считалось невозможным. И вернулся домой здоровым, к изумлению врачей. В этой удивительной истории, строго говоря, ничего удивительного: морская вода, морской воздух – и чудовищные физические и психологические нагрузки.
Он шел на победу, любой ценой – и психический настрой вкупе с физическим так поддернули энергетику организма (а иначе действовать ему было невозможно, коли впрягся в это дело), что она, помощнев (и как бы помолодев) «взялась за ум» и, вытягивая экстремальные условия, «заодно» задавила болезнь, схавала и выкинула из организма дрянь.
Так выздоровел в бегах от соответствующих органов бывший зек и неслабый писатель Чабуа Амирэджиби – тоже приговоренный, к раку горла. Так выздоровел Солженицын, человек фантастически высокого самомнения и фаталистской веры в свою судьбу и предназначение: он был настолько твердо убежден в том, что ему еще надо сделать великое дело, в том, что фортуна ему не изменит – что этот настрой поднял его энергетику до уровня, нужного для задавливания рака. И еще сотни людей с именами менее громкими.
Здоровый образ жизни и экстремальная ситуация, в которой необходимо победить – вот что может уничтожить рак, не «чудом», нет тут никаких чудес, а исключительно через подъем энергетики. Но это уже вариация на тему: «Человек может все, что хочет, если умеет сильно хотеть».
Смерть
Жизнь и смерть можно представить в виде бескрайнего поля мрака, по которому скользит пятнышко света, вроде как от луча фонарика. И когда новая зона попадает в область света, под лучом начинается шевеление жизни, рождение, развитие, процесс, пробуждение бесчисленных существ и вся их деятельность. С передней кромки движущегося светового пятна жизни все живое постепенно оказывается все ближе к середине пятна, затем – к его задней, уходящей кромке; и вот пятно света уходит дальше, пробуждая к жизни все новые пространства – а то живое, что было в нем, постепенно оказывается вне света, в бесконечном мраке послежизненного времени: замирает с моментом перехода из света во тьму, застывает, перестает быть различимым, перестает быть. А луч ползет все дальше, и новые оживающие существа проходят свой жизненный цикл в малом и кратковременном пятне света, пока оно проходит через участок тьмы, где эти существа были ничем и в ничто в преддверии его и вновь уходят в ничто, когда свет минует их, идя дальше.
1. Вся сложность смерти – в том, что познающее сознание может познать что угодно, кроме одного – своего же собственного отсутствия. «Когда ты есть – нет смерти, когда придет смерть – уже не будет тебя!» – воодушевляют командиры бойцов. Как же, черт возьми, познавать то, чего нет – или познавать то, что есть, но нет уже самого познавателя.
2. Вся простота смерти – в том, что она удастся любому, и даже без всяких усилий с его стороны. Этому не надо учиться, и напрягаться не надо: все само устроится.
3. Весь страх смерти держится именно на непредставимости для сознания этого состояния отсутствия себя. «Оттуда еще никто не возвращался, чтоб рассказать». И случаи тех, кто вернулся из состояния клинической смерти, тут ничего не меняют. Ну, сохранила память некоторых картину света в конце туннеля и вид своего тела со стороны и что это меняет? Вариант загробной жизни.
4. Все варианты загробной жизни, присущие человеку на всех этапах его истории, есть умозрительные постройки, причин у которых две. Первое: не в силах познать состояние отсутствия себя самого, сознание рисует себе состояние смерти как состояние некоей особой жизни, продолжающей жизнь эту, земную, знакомую, – основываясь так или иначе на законах и представлениях этой жизни. Второе: инстинкт жизни, избыточный у человека по сравнению с другими существами, не просто противится смерти, но и пытается через разум найти какой-то приемлемый выход. А если нельзя победить смерть конкретно, в реальной жизни, физически, – так можно создать такой ее образ, с которым легче примириться. Воображаемая загробная жизнь – это следствие нежелания умирать. Загробная жизнь – это интравертное решение конфликта, не разрешимого экстравертно.