Все оплачено
Шрифт:
Она уставилась на стену перед собой, выкрашенную в светло-бежевый цвет. Чувство пустоты, обреченности медленно затапливало ее, окуная в свою безликую пучину. Еще каких-то несколько часов назад Лику пожирало чувство страха и ожидание неизвестности перед встречей с Юрой, и она страстно желала, чтобы эта встреча, наконец, произошла, случилась! А сейчас так же безумно завидовала самой себе в этом недалеком прошлом, потому что там она была живая, там была жива надежда, и страхи, эмоции были живыми, а сейчас в ней словно что-то умерло. Остались лишь тоска, чувство жалости к себе, и еще злость
Лика давно привыкла считать себя взрослым человеком, только, как оказалось, это не соответствовало действительности. Глупая маленькая девочка продолжала жить в ней и упорно не хотела взрослеть.
Вечер прошел в душевных терзаниях, мысли не переставали донимать хозяйку, раз за разом подкидывая воспоминания, прокручивая сцены прошлого и возможные варианты событий, если бы она поступала по-другому.
Чтобы как-то отвлечься от всего этого, Лика решила позвонить родителям, рассказать все же о своем положении. Она ждала от них поддержки, понимания, теплоты — всего того, что не хватает нам в трудные моменты и жутко боялась, что они не поймут, не примут ее решения.
Однако в ее случае страхи оказались напрасны, мама даже, как ей показалось, обрадовалась, а папа строгим отеческим тоном пригрозил, что завтра же с утра приедет на серьезный разговор с ней.
Лика знала, что за этой напускной серьезностью скрывается искренняя родительская любовь и желание помочь. Осталось только как-то преподнести им ситуацию с отцом ребенка, объяснить помягче — поймут ли? Но это уже завтра, а сейчас, после пусть и короткого, но душевного разговора с родителями, ей стало немного легче, отчаяние уже не давило и веки закрывались сами собой. Усталость навалилась незаметно, отметая в сторону переживания и Лика, наконец, сладко уснула.
Глава 24
Дальше потянулась череда одинаковых, серых дней. За окном все чаще моросил холодный осенний дождик, ночи стали холодными, дни тоскливыми. Приезжал пару раз Костя, чуть ли не слезно умоляя выздоравливать быстрее, потому что девчонка, временно исполнявшая ее обязанности, почти не справлялась или справлялась из рук вон плохо.
Приезжали проведать девчонки с рекламного отдела их компании, рассказали, что директор нагружает всех по полной, порядок навел строгий, генеральный им очень доволен, возможно, переведет в столицу на повышение. Хихикали, что найдет Костя себе там столичную невесту и забудет про нее.
— Его и так многие девчонки наши соблазнить пытаются, юбки разве что причинное место едва прикрывают! А он держится молодцом! Кремень-мужик!
— Я в нем уверена, но получить свое он получит! — Лика натянуто улыбалась. Ее это не задевало от слова "совсем", но ради легенды приходилось подыгрывать и изображать местами подобие ревности.
Периодами проведывали Юля с Борисом. Сочувственно качали головой, но в душу не лезли и, если с Борисом это было понятно, то что останавливало Юлю Лике приходилось только догадываться.
Родители приезжали почти каждый день, привозили фрукты, сладости. Мама поддержала ее решение оставить ребенка, а папа горел желанием увидеть несостоявшегося зятя.
Знакомить его с Юрой Лика
Лика каждый раз ждала хоть малейшего знака проявления эмоций с его стороны, но опять и снова разочаровывалась. Иногда ей все же казалось, что его взгляд менялся, особенно в те минуты, когда он думал, что она не видит его, но стоило ей обернуться, открыть глаза, как он снова становился холодным, чужим, неприступным.
Лику безумно мучило чувство ревности: с кем сейчас Юра, есть ли у него кто, к кому он так каждый раз торопится от нее? Вопросы, на которые никто не мог дать ей ответы, даже те же самые Юля с Борисом лишь неопределенно пожимали плечами, отвечая, что не в курсе и не следят за его личной жизнью.
Зато ее соседка по палате Марина радовала своей жизнерадостностью и счастливым выражением лица. Она часами с кем-то переписывалась в интернете и бегала к этому "кому-то" на свидания в коридор или на улицу. Почему ее поклонник стеснялся приходить к ним в палату, она не интересовалась — у каждого свои тараканы. Возможно, он женат и не хочет, чтобы его видели. Она даже как-то задала этот вопрос Марине, на что та отмахнулась, уверив Лику, что ни с кем таким она не встречается, а это просто хороший друг, который всецело ее поддерживает и всего-то!
Да, конечно, друг!
Лика не вмешивалась, но иногда реально начинала переживать за Марину. За время пребывания в больнице они с ней слишком сдружились, Лика привязалась к девушке, как к сестре и теперь всей душой болела за нее.
Пару раз ей казалось, что она видела машину Пашки, припаркованную за территорией больницы, но так как к ней он не заходил, Лика решила, что ошиблась.
Наконец, наступил тот день, когда врачи пришли к выводу, что опасность выкидыша миновала и Лику благополучно выписали домой. Мама предложила ей временно пожить у них некоторое время, но Лика наотрез отказалась.
Она знала, что родители сейчас еще повесят на себя и заботу о ней, не давая ничего делать, а обременять их ей не хотелось. Тем не менее, мама все же уговорила Лику приехать домой к ним на пару дней после выписки и в честь этого события даже устроила праздник.
— Мам, я же лопну, но не съем столько!
Лика стояла у накрытого стола, который разве что не ломился от количества угощений!
— Ешь пока можно, дочка! Потом на время придется придерживаться диеты, — вмешался появившийся на пороге папа, — и никаких тебе соленых огурчиков или жареной курочки с маринованными грибами нельзя будет!
— Ну, если только так! — засмеялась Лика, обнимая отца.
Родители теперь жили в небольшом трехкомнатном доме у бабушки, в деревне. Отец за это время отремонтировал сарай, провел воду в дом и планировал заняться канализацией.
В деревнях, даже рядом с городом, есть довольно много домов без всех этих, казалось, обязательных удобств, плюс на печном отоплении. Лика, выросшая в городской благоустроенной квартире, всегда удивлялась как можно продолжать в наш век жить в таких условиях?!