Шрифт:
Часть первая. Любовь бывает разная. Знакомство.
Торжественным речам экскурсовода
не внимаю —
Исподтишка разглядываю гордый профиль ваш.
И, вежливым молчаньем скуку разбавляя,
Решаю:
А не полюбить ли вас?
У меня две ножки стройные
И умные глаза.
У тебя… не разглядела ног,
Но умные глаза.
Может быть, сойдёмся мы,
Только, чур, тогда
Пусть
А глаза – «в отца»!
Глаза, по комнате порхая,
Друг друга тронули крылом,
И ты решил: «Вот мне подруга!»,
В карман полез за фитильком…
Не каждая бабочка – мотылёк,
Проглотит тебя и твой огонёк!
С Вами долго проговорили
И любовь по частям разложили:
Что должно быть, и как, и когда,
Чтоб счастливыми стать навсегда!
Вы в восторге: «Мы умные люди!»
Лучше б нравились Вам мои груди…
От любви до ума далеко,
А любить, и умнеть – нелегко!
Два воробья сидели на асфальте,
И классики чертили их глаза.
Под хохолком виднелась лишь улыбка
Того, что старше.
(Есть улыбка и у воробья!)
И вроде зёрна есть, да не клюётся,
И вроде тема есть, да не спроста,
А рядом – выше – воробьиха вьётся,
Тревожась за избранника
На роль отца.
Любовь бывает разная. Влюблённость.
Не выдавай другим глазами
Бездумной юности моей,
Когда казались мы богами,
Когда влюблялись до ушей!
У мужчин не проходит детство —
Детство мальчикам очень под стать!
И любовь у мужчин не проходит —
Всё не знают, с которой начать!
Возьми меня замуж, мой Калью,
На крошечном острове Пандью.
Суровый отец мой, прибой, отступи,
На время алтарь свой морской обнажи.
Веди меня, милый мой Калью,
Под песни русалок у Пандью.
По цвета соломы песочной косе,
В лазурной как небо прохладной фате.
Огнями на солнце искрится
Наряд, что соткали мне птицы:
По берегу тянется рапса парча,
Шиповника шёлк и осок кружева.
Нас встретят подружки морянки,
Крикливые чайки, пеганки.
Букет мой из серых прибрежных камней,
Нет, он не увянет от знойных ночей.
Идём же, скорее, мой Калью,
К зелёному бархату Пандью.
Как верен приливам тот остров морской,
Так буду и я тебе верной женой.
Но майским рассветом испита роса,
За ночь распустилась девичья коса.
Смотри же, о милый мой Калью,
Дорогу до острова Пандью
Уж стёрла, лаская рукою волна,
Сотрутся и наши печали из дня.
Давай будем помнить, мой Калью,
Лишь крохотный остров наш Пандью,
Там птицы гнездятся в лазури морской
И волны залива хранят их покой.
Быть в одиночестве,
Когда влюблён —
Такая мука!
А за окном – дождь…
Сидишь, ждёшь, гадаешь:
Может, грусть твоя
В глазах любимого
Пустая скука?
К немым желаньям остаётся
Сердце глухо,
Глаза слепы,
А ухо туго.
А за окном – дождь…
Сидишь, ждёшь,
Гадаешь:
Может, он —
Вот так
Мечтает?
А за окном – дождь…
Сидишь, ждёшь,
Пока любовь тает.
Я варю себе кофе в турке
На жаркой плите.
Ты, наверное, смотришь в окно…
За окном – машины,
Полным–полно…
В моих мыслях —
Морщинки улыбчивых губ.
В твоих мыслях – дела…
Может, есть там и что–то
От встреч мимолётных подруг?
В боковом отразилась,
Мелькнув, моя тень.
Видишь?..
Но она выгорает —
В Москве
Новый день…
Однажды друг сказал по телефону: «Я тебя люблю». И после паузы добавил глухо: «Наверное…» Словно устыдился произнесённого.
Теперь, когда меня саму тянет вставить малодушное «наверное», это воспоминание останавливает. Лучше ничего не говорить о любви, чем так, наполовину.
– Я немного тобой увлечён…
Так, чтоб было комфортно мне.
– По чуть-чуть это не ко мне:
Понемногу лишь мы стареем,
Изменяя своей судьбе.
Разве может быть по весне,
Что чуть–чуть ярко светит солнце?
Что чуть–чуть глубок океан?
По чуть–чуть только Армстронг прошёлся
С Баззом Олдриным по луне.
И беременной тоже немножко
Согласись, как–то странно быть.
Получается по–любому лучше