Все продается
Шрифт:
– Если вы не погасите эту мерзость, ищите другую машину.
Джо медленно оторвал сигарету от губ. Я заметил, что Кэш немного успокоился. Джо подержал сигарету перед собой, его тонкие губы чуть заметно растянулись в улыбке, потом он подался вперед и горящим концом воткнул сигарету в толстую шею таксиста.
– ... твою мать! – заорал таксист, сворачивая к тротуару. Джо быстро открыл дверцу, спрыгнул на тротуар, тут же остановил другую машину и сел в нее. Кэш и я поспешили за ним, а водитель первой машины, раскачиваясь и хватаясь рукой за
– Что он так разошелся? – спросил второй таксист.
– Сумасшедший, – с легкой улыбкой пояснил Джо.
До «Биаррица» мы ехали молча. В переполненном баре было сильно накурено. Черно-белые квадраты пола, хромированный металл бара, мебель «ар нуво». Кэш подтолкнул нас к столу, за которым уже сидели несколько трейдеров, занимающихся еврооблигациями. Тех, кто торгует еврооблигациями, узнаешь сразу. Они могут быть высокими и коротышками, толстяками и тощими, старыми и молодыми, но все они взвинчены до предела. Глаза у них постоянно бегают, они взрываются смехом и через несколько секунд мрачно замолкают. Многие преждевременно поседели. Молодые мужчины с лицами, изборожденными старческими морщинами.
На столе стояли уже три пустых бутылки «Боллинжера». Начался процесс расслабления. Кэш поочередно представил меня каждому трейдеру. Я поймал на себе несколько подозрительных взглядов. Продавцы ценных бумаг относятся к своим «покупателям» не менее настороженно, чем те – к продавцам. Впрочем, в ту минуту все развлекались, и никто из них не собирался позволить мне испортить им настроение. Кэша приветствовали дружеским похлопыванием по спине. С Джо здоровались кивками.
К счастью, перед этой сворой я не остался без защиты. Кэш сначала усадил меня, а потом без разговоров занял соседнее кресло. Я был ему благодарен. Трейдеры, то и дело срываясь на крик, обсуждали и переживали свои проблемы, а я наклонился с Кэшу.
– Тебе часто приходится иметь дело с этими парнями?
– Не часто, по приходится, – ответил Кэш. – Для меня важно поддерживать хорошие отношения не только с покупателями, но и с продавцами.
Я отпил глоток шампанского.
– Объясни, что произошло в такси? – спросил я.
– Это в духе Джо, – ответил Кэш, одним глотком наполовину осушив бокал. – Он – человек со странностями. С большими странностями. Когда на него находит, лучше отойти в сторону.
– Могу себе представить, – согласился я. – Но на работе он не такой?
– Кажется, из коллег он пока не покалечил никого, – сказал Кэш, – разве только себя самого.
– Что ты имеешь в виду?
– Помню, как-то он играл на повышение двадцатью миллионами десятипроцентных европейских. Джо сидел в глубокой яме, но на рынке курс этих облигаций медленно поднимался. Примерно час он не сводил глаз с экрана, туда поступала информация «Телерейт», и ждал, когда курс поднимется до уровня, который был нужен его клиенту. Тогда Джо мог бы выпутаться без прибыли, но и без убытка. А потом изображение на экране застыло. Что-то сломалось в интерфейсе или в терминале. Я наблюдал за Джо. Он не вскрикнул, не выругался, вообще не издал ни звука. На его лице нельзя было прочесть ничего. Потом он встал и кулаком с размаху ударил по экрану. Здорово повредил запястье. А после этого он взял телефонную трубку, продал свой пакет с убытком и ушел. С руки капала кровь, а он вроде бы ничего не замечал.
Говорят, он служил в армии, точнее, в войсках специального назначения, – продолжал Кэш. – Однажды в Северной Ирландии он застрелил невооруженного шестнадцатилетнего мальчишку. Тогда так и не удалось доказать, знал он, что мальчишка не вооружен, или не знал. Но вскоре Джо демобилизовался.
– Как же он попал в «Блумфилд Вайс»?
– Видишь ли, его принял один бывший американский морской пехотинец. Наверно, думал, что нашел родственную душу. Он у нас работает уже больше четырех лет.
– И как работает?
– Хорошо. Очень хорошо. Лучший на «стрите». Никому не хочется иметь с ним дело, но приходится. У него очень острый ум и великолепный нюх. Но я стараюсь держать клиентов подальше от него.
– Кроме меня? – уточнил я.
– Да, прошу прощения. – Кэш сделал еще один большой глоток и подался ко мне. – Итак, ты сказал, что у тебя есть срочное дело. Что за дело? О чем ты хотел поговорить?
Я посвятил Кэша в суть моего разговора с Боуэном, юрисконсультом «Блумфилд Вайс».
Кэш слушал меня внимательно. Когда я замолчал, он негромко присвистнул сквозь зубы.
– Будь поосторожней. Этот Боуэн – очень въедливый сукин сын. Он так просто не отстанет.
– Кэш, что тебе известно о расследовании? – спросил я.
– Ничего не известно, – ответил он невинным тоном школьника, пойманного с пачкой сигарет в кармане.
– Перестань, что-то ты должен знать, – настаивал я. – Для кого ты скупал эти облигации? Ведь не для ДГБ, не так ли? Наверняка для кого-то другого.
– О чем ты. Пол? Ты же понимаешь, я не могу тебе этого сказать.
– Чепуха. Можешь, конечно, можешь. Дело серьезное. Ты знаешь, кто скупил акции «Джипсам» еще до того, как было объявлено о поглощении компании?
– Послушай, Пол, я действительно очень хотел бы тебе помочь, – все тем же невинным голосом сказал Кэш. – Но ты же представляешь себе, как делаются такие дела. Я не знаю, что курс акций поднимается. Я даже не знаю, для кого мы покупаем облигации. С нами имеет дело другой посредник.
Я сдался. Кэш был профессиональным лгуном. Он врал днем и ночью, и чем удачнее оказывалось это вранье, тем больше ему платили. Он не собирался ничего мне рассказывать, это было совершенно очевидно. Я даже понятия не имел, скрывает ли он от меня только личность покупателя ценных бумаг «Джипсам» или нечто большее.
Какое-то время мы молча наблюдали за веселившимися трейдерами. Те чувствовали себя уже вполне раскованно. В разговорах они перешли от облигаций к женщинам и своим сплетням.