Все расследования Шерлока Холмса

Конан Дойль Артур

Холмс покачал головой, словно подобное объяснение его совершенно не удовлетворило.

– Нет, здесь все далеко не так просто, – сказал он. – Но прошу вас, продолжайте.

– С тех пор прошло два года. До недавнего времени мне жилось ужасно одиноко. Но месяц назад мой близкий друг, которого я знаю уже много лет, сделал мне предложение. Его зовут Армитедж, Пэрси Армитедж, второй сын мистера Армитеджа. Они живут в поместье Крейнуотер, недалеко от Рединга. Отчим не возражает против нашего союза, и весной мы должны обвенчаться. Два дня назад у нас в западном крыле начался ремонт. В моей комнате пробивают в стене отверстие, поэтому мне пришлось переселиться в спальню,

в которой умерла сестра. Теперь я сплю в той самой кровати, в которой спала она. И представьте себе тот ужас, который охватил меня, когда этой ночью, лежа без сна и думая о ее ужасной судьбе, я вдруг услышала тот самый тихий свист, который был предвестником ее смерти. Я вскочила и зажгла лампу, но ничего подозрительного в комнате не увидела. Я была слишком потрясена, чтобы снова ложиться, поэтому оделась и, как только рассвело, вышла из дому, взяла двуколку в «Короне» (это постоялый двор напротив нас) и поехала в Летерхед, откуда направилась сюда с единственной целью – повидаться с вами и спросить у вас совета.

– Вы поступили мудро, – сказал мой друг. – Но, мисс Стоунер, все ли вы мне рассказали?

– Да, все.

– Нет, не все. Почему вы выгораживаете своего отчима?

– Что вы хотите этим сказать?

Вместо ответа Холмс быстрым движением откинул черную кружевную оборку, ниспадавшую на предплечье руки, которую наша посетительница держала на коленях. На бледной коже были четко видны пять багровых пятен, следы от пальцев.

– С вами жестоко обошлись, – сказал Холмс.

Девушка густо покраснела и прикрыла кровоподтеки.

– Он несдержанный человек, – сказала она. – И может быть, сам не замечает, сколько у него силы.

Наступило долгое молчание. Холмс, подперев руками подбородок, смотрел на потрескивающий в камине огонь.

– Это очень непростое дело, – наконец заговорил он. – Прежде чем решить, как действовать, мне бы хотелось выяснить еще тысячу подробностей. Но нам нельзя терять ни секунды. Если мы сегодня наведаемся к вам в Сток-Морон, у нас будет возможность осмотреть эти комнаты так, чтобы об этом не узнал ваш отчим?

– Он говорил, что как раз сегодня ему нужно съездить в город по каким-то крайне важным делам. Скорее всего, его не будет дома весь день, так что, думаю, вам ничто не помешает. Мы сейчас взяли экономку, но она старая и очень недалекая, и я легко ее спроважу.

– Прекрасно. Ватсон, вы не против прокатиться?

– Никоим образом.

– Значит, мы приедем вдвоем. Что вы сами собираетесь делать?

– Раз уж я попала в город, я бы хотела кое-чем тут заняться, но двенадцатичасовым поездом я вернусь домой, чтобы быть готовой к вашему приезду.

– У меня тоже есть еще кое-какие дела, но долго нас ждать вам не придется. Не хотите немного задержаться и позавтракать с нами?

– Нет, я должна идти. Мне стало немного легче, когда я поделилась с вами своей бедой.

Она опустила на лицо черную вуаль и скрылась за дверью.

– А что вы об этом думаете, Ватсон? – спросил Холмс, откидываясь на спинку кресла.

– Есть в этом деле что-то зловещее и непостижимое.

– Достаточно зловещее и достаточно непостижимое.

– Однако если наша гостья права и в комнату невозможно было проникнуть ни через дверь, ни через окно, ни через дымоход, следовательно, ее сестра действительно была одна, когда эта загадочная смерть настигла ее.

– А как вы объясните этот ночной свист и странное упоминание пестрой ленты?

– Не знаю, что и думать.

– Если вы соедините свист по ночам; присутствие цыган, с которыми близко знаком старый доктор; факт его заинтересованности в том, чтобы его падчерица не вышла замуж; слова умирающей о ленте и, наконец, то, что мисс Элен Стоунер слышала металлический лязг, который, опускаясь, мог произвести один из железных затворов, крепящих ставни, то, мне кажется, есть все основания полагать, что загадка окажется не такой уж сложной.

– Если это дело рук цыган, как им это удалось?

– Понятия не имею.

– У меня есть множество возражений против подобной версии.

– У меня тоже. Именно поэтому сегодня мы едем в Сток-Морон. Я хочу проверить, разрушат эти возражения мою версию или их можно отбросить… Но в чем дело, черт побери?

Этот возглас моего друга был вызван тем, что наша дверь с грохотом распахнулась и в комнату ввалился огромного роста мужчина. Его костюм представлял собой причудливую смесь городского и сельского стилей: он был в черном цилиндре и длинном сюртуке, на ногах красовались высокие гетры, он поигрывал охотничьим кнутом. Мужчина был таким высоким, что его головной убор коснулся верхней перекладины двери, а плечи его столь широки, что, казалось, с трудом прошли через дверной проем. Крупное свирепое лицо его, изрезанное тысячей морщин и смуглое от глубоко въевшегося загара, медленно поворачивалось то ко мне, то к Холмсу. Глубоко посаженные желчные глаза и длинный тонкий нос делали его похожим на старую кровожадную хищную птицу.

– Кто из вас Холмс? – спросило это чудище.

– Холмс – это я, сэр. Но с кем имею честь? – спокойно произнес мой друг.

– Я доктор Гримсби Ройлотт из Сток-Морона.

– Прошу вас, доктор, присаживайтесь, – вежливо предложил Холмс.

– Бросьте вы! Здесь только что была моя падчерица. Я за ней следил. Что она вам наговорила?

– Для этого времени года стоит довольно прохладная погода, – как ни в чем не бывало промолвил Холмс.

– Что она вам наговорила? – дико взревел мужчина.

– Но я слышал, шафран все равно будет отлично цвести, – совершенно спокойно продолжил мой приятель.

– Так. Значит, не хотите разговаривать? – процедил наш посетитель и шагнул к Холмсу, подняв руку с кнутом. – Я вас, негодяя, хорошо знаю. Слышали! Вы – тот самый Шерлок Холмс, любитель совать нос в чужие дела.

Мой друг улыбнулся.

– …Назойливая муха!

Улыбка Холмса сделалась еще шире.

– …Полицейский прихвостень!

Холмс беззаботно рассмеялся.

– Слушать вас – одно удовольствие, – сказал он. – Будете уходить, закройте дверь – здесь ужасно сквозит.

– Я уйду тогда, когда скажу то, что собирался. Не вздумайте совать нос в мои дела. Я точно знаю, что мисс Стоунер была здесь, потому что следил за ней! Со мной шутки плохи! – С этими словами он сделал шаг в сторону, взял кочергу и своими огромными смуглыми ручищами согнул ее пополам. – Лучше не попадайтесь мне в руки! – прорычал он, швырнул скрученную кочергу в камин и, делая большие шаги, вышел.

– Какой любезный человек, – хмыкнул Холмс. – Я, конечно, не такой великан, но, если бы он задержался, мне бы, возможно, пришлось ему показать, что руки у меня не намного слабее. – Он поднял стальную кочергу и одним движением распрямил ее. – Интересно посмотреть, как этот наглец поведет себя, когда я явлюсь к нему с полицией! Впрочем, его визит разогрел мой интерес к этому делу. Меня только беспокоит, чтобы наша новая знакомая не пострадала еще больше от своей беспечности, позволившей этому животному проследить за ней. Теперь, Ватсон, давайте наконец позавтракаем. Потом я схожу в архив регистраций, надеюсь, наведу там какие-нибудь справки, которые помогут в расследовании.