Все романы (сборник)
Шрифт:
Как можно скорее свозите ее в Лондон или в Бат, чтобы она себе что-нибудь сшила. Через понедельник вы обедаете у нас… Есть у нее подходящий туалет? Думаю, что даже Дора сумела сделать ей подвенечное платье. Интересно, кто его шил? Ах, подарок моей сестры! Превосходно. Но пусть его прежде кто-нибудь посмотрит. Последняя новобрачная, которую я представила нашему обществу, забыла, что день ее свадьбы уже прошел. Правда, это не имело большого значения: ему под семьдесят, и он ходит с тростью. Но молодой петушок вроде вас —
Она, дружелюбно усмехаясь, ткнула его локтем в бок, а он почувствовал, что его передернуло. Он был не более щепетилен, чем любой человек его сословия и его века, но ему не хотелось, чтобы она так шутила о Беатрисе.
Леди Монктон высунулась из окна кареты, грозя ему жирным пальцем.
— Постарайтесь быть ей хорошим мужем, мастер [150] Генри, или вы будете иметь дело со мной!
Придя в себя, он кинулся в гостиную, схватил свою молодую жену в объятия и осыпал ее градом поцелуев.
150
Английское обращение к мальчику из богатой семьи.
— Любимая, любимая! Понимаешь ли ты, кого ты покорила? Я еще не видал, чтобы она с кем-нибудь так разговаривала, ни разу не видал! Все графство будет у твоих ног. Красавица ты моя! Как я смогу отблагодарить тебя?
Беатриса до боли прикусила нижнюю губу. Приятно, когда добиваешься цели. Но такой ценой?
Она чуть отодвинулась.
— Не надо, Генри, ты мнешь мне платье.
Он расхохотался и отпустил ее.
— Твое платье! Ну и попало же мне из-за него! Нам пора подумать о пополнении твоего гардероба.
— Но у меня все есть. Я просто забыла переодеться. А леди Монктон всем указывает, как одеваться?
— Наверное всем, к кому хорошо относится. Но боюсь, что очень многих она просто не удостаивает своим вниманием. Я был просто поражен, увидев, что она целует тебя на прощанье так нежно, словно ты ее родная племянница.
Ему, кажется, и в голову не приходит спросить себя: а нравится ли ей, что ее целует, называет милой девочкой и треплет по щеке совершенно незнакомая женщина с поблескивающими свиными глазками. Она быстро опустила ресницы, Что ж, если он доволен…
Все еще сияя, он отправился доканчивать осенний осмотр своих фруктовых деревьев.
Глава VII
На следующее утро управляющему пришлось долго томиться у крыльца.
Генри, узнав, что после завтрака предстоит примерка подвенечного платья, которое переделывали для визита в замок, не мог упустить случая насладиться видом своей возлюбленной в этом белоснежном целомудренном великолепии. В день их свадьбы его мысли были заняты другим.
Миссис Джонс, с полным ртом булавок, ползала по полу, подкалывая шлейф.
Беатриса, тоненькая и стройная, опустив руки, неподвижно стояла перед зеркалом, ожидая, пока все длинные блестящие складки будут подколоты и тщательно измерены. Когда он вошел, она не пошевелилась и продолжала сурово смотреть на свое отражение. В ее ушах звучала строчка из какой-то елизаветинской трагедии, которую любил ее отец: «Почтительно поддерживают шлейф, а душу волокут по грязи».
Когда Генри подошел, экономка, оглянувшись через плечо, заговорила с ним. Сегодня она была в хорошем настроении. Неожиданное одобрение старой графини сильно подействовало на нее, и она начинала надеяться, что выбор ее обожаемого мастера Генри не столь неразумен, как она опасалась.
— Сидит оно замечательно, но что хозяйка будет с ним носить? Красные розы? На южной стене много бутонов, к будущей неделе они должны распуститься; а если ночью будут заморозки — зима-то уже на носу, — я прикрою их из окна рогожкой. А то, если хотите, я подберу веточку жасмина получше, хоть он почти отцвел.
В дверь постучала судомойка.
— Простите, сударыня, кухарка говорит, пусть миссис Джонс придет посмотреть, уварилась ли смоква. Она никак не вспомнит, сколько ей положено кипеть.
Миссис Джонс поднялась, покачав головой.
— Ах ты господи! Я ей три раза повторяла! Вы меня извините, сударыня? Я сию минуточку ворочусь и помогу вам снять платье.
— Спасибо, миссис Джонс, но вам не стоит лишний раз подниматься наверх.
Я сумею расстегнуть крючки.
— Как хотите, сударыня. Уж очень обидно будет, если смоква переварится.
Вы его положите тогда на стул, а я потом уберу.
Когда экономка ушла, Генри вернулся к разговору о цветах.
— Я думаю — жасмин. Розы носят все.
— Как хочешь.
— Так, значит, жасмин. Но нужно еще какое-нибудь украшение: ожерелье или… Ах, я забыл…
Он смущенно посмотрел на нее, вспомнив список украшений, который читался в Кейтереме.
— Но ведь у тебя же было что-то свое? Как, нет даже и пары сережек?
— У меня уши не проколоты. Отец был против. Ему не нравился этот обычаи.
— Ни броши, ни браслета? Совсем ничего? Надо немедленно этим заняться.
Но времени осталось так мало. Она густо покраснела.
— Нет, Генри, пожалуйста не покупай мне больше ничего, — попросила она.
— Я вообще не люблю драгоценностей. А расходов и так уже было слишком много.
Ты сам говорил, что нужно экономить.
Она была права: денег в банке почти не осталось. Лучше подождать мартовской выручки, прежде чем позволяв себе новые расходы, в которых нет настоятельной необходимости. Но нельзя же допустить, чтобы его жена впервые предстала перед местным обществом только с веточкой жасмина и без всяких драгоценностей.