Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XIX века
Шрифт:
Однако скоро жена Шарля неожиданно скончалась. И через некоторое время он женился на Эмме. Свекровь отнеслась к новой невестке холодно. Эмма стала госпожой Бовари и переехала в дом Шарля в местечко Тост. Она оказалась прекрасной хозяйкой. Шарль боготворил жену. «Весь мир замыкался для него в пределы шелковистого обхвата ее платьев». Когда после работы он сидел у порога дома в туфлях, вышитых Эммой, то чувствовал себя на верху блаженства.
Эмма же, в отличие от него, была полна смятенья. До свадьбы она поверила, что «то дивное чувство, которое она до сих пор представляла себе в виде райской птицы <…> слетело, наконец, к ней», но счастье не наступило, и она решила, что ошиблась. В монастыре она пристрастилась к чтению романов, ей хотелось, подобно любимым героиням, жить в старинном замке и ждать верного рыцаря. Она выросла с мечтой о сильных и красивых страстях, а действительность в захолустье
Однажды в ее жизнь вторглось нечто необычное. Бовари получили приглашение на бал в родовой замок маркиза, которому Шарль удачно удалил нарыв в горле. Великолепные залы, знатные гости, изысканные яства, запах цветов, тонкого белья и трюфелей — в этой атмосфере Эмма испытала острое блаженство. Особенно возбуждало ее, что среди светской толчеи она различала токи запретных связей и предосудительных наслаждений. Она вальсировала с настоящим виконтом, который потом уезжал в сам Париж! Атласные туфельки ее после танцев пожелтели от навощенного паркета. «С ее сердцем случилось то же, что и с туфельками: от прикосновения с роскошью на нем осталось нечто неизгладимое…» Как ни надеялась Эмма на новое приглашение, его не последовало. Теперь жизнь в Тосте ей совсем опостылела. «Будущее представлялось ей темным коридором, упирающимся в наглухо запертую дверь». Тоска приняла форму болезни, Эмму мучили приступы удушья, сердцебиение, у нее появился сухой кашель, взвинченность сменялась апатией. Встревоженный Шарль объяснил ее состояние климатом и стал подыскивать новое место.
Весной супруги Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном. Эмма к тому времени уже ждала ребенка.
Это был край, где «говор лишен характерности, а пейзаж — своеобразия». В один и тот же час на центральной площади останавливался убогий дилижанс «Ласточка», и его кучер раздавал жителям свертки с покупками. В одно и то же время весь город варил варенье, запасаясь на год вперед. Все знали все и судачили обо всем и вся. Бовари были введены в здешнее общество. К нему относились аптекарь господин Оме, лицо которого «не выражало ничего, кроме самовлюбленности», торговец тканями господин Лере, а также священник, полицейский, трактирщица, нотариус и еще несколько особ. На этом фоне выделялся двадцатилетний помощник нотариуса Леон Дюпюи — белокурый, с загнутыми ресницами, робкий и застенчивый. Он любил почитать, рисовал акварели и бренчал на пианино одним пальцем. Эмма Бовари поразила его воображение. С первой беседы они почувствовали друг в друге родственную душу. Оба любили поговорить о возвышенном и страдали от одиночества и скуки.
Эмма хотела сына, но родилась девочка. Она назвала ее Бертой — это имя она слышала на балу у маркиза. Девочке нашли кормилицу. Жизнь продолжалась. Папаша Руо присылал им по весне индейку. Иногда навещала свекровь, корившая невестку за расточительность. Только общество Леона, с которым Эмма часто встречалась на вечеринках у аптекаря, скрашивало ее одиночество. Молодой человек уже был пылко влюблен в нее, но не знал, как объясниться. «Эмма казалась ему столь добродетельной, столь неприступной, что у него уже не оставалось и проблеска надежды», Он не подозревал, что Эмма в душе тоже страстно мечтает о нем. Наконец помощник нотариуса уехал в Париж продолжать образование. После его отъезда Эмма впала в черную меланхолию и отчаяние. Ее раздирали горечь и сожаление о несостоявшемся счастье. Чтобы как-то развеяться, она накупила в лавке у Лере обновок. Она и прежде пользовалась его услугами. Лере был ловким, льстивым и по-кошачьи хитрым человеком. Он давно угадал страсть Эммы к красивым вещам и охотно предлагал ей покупки в долг, присылая то отрезы, то кружева, то ковры, то шарфы. Постепенно Эмма оказалась у лавочника в изрядном долгу, о чем муж не подозревал.
Однажды на прием к Шарлю пришел помещик Родольф Буланже. Сам он был здоров как бык, а на осмотр привез своего слугу. Эмма сразу ему понравилась. В отличие от робкого Леона тридцатичетырехлетний холостяк Родольф был опытным в отношениях с женщинами и уверенным в себе. Он нашел путь к сердцу Эммы с помощью туманных жалоб на одиночество и непонимание. Через некоторое время она стала его любовницей. Это случилось на верховой прогулке, которую предложил Родольф — как средство поправить пошатнувшееся здоровье госпожи Бовари. Эмма отдалась Родольфу в лесном шалаше, безвольно, «пряча лицо, вся в слезах». Однако затем страсть вспыхнула в ней, и упоительно-смелые свидания стали смыслом ее жизни. Она приписывала загорелому, сильному Родольфу героические
Чем больше привязывалась Эмма, тем более остывал к ней Родольф. Она трогала его, ветреника, своей чистотой и простодушностью. Но больше всего он дорожил собственным покоем. Связь с Эммой могла повредить его репутации. А она вела себя чересчур безрассудно. И Родольф все чаще делал ей замечания по этому поводу. Однажды он пропустил три свидания подряд. Самолюбие Эммы было больно задето. «Она даже призадумалась: за что она так ненавидит Шарля и не лучше ли все-таки попытаться полюбить его? Но Шарль не оценил этого возврата былого чувства, ее жертвенный порыв разбился, это повергло ее в полное смятение, а тут еще подвернулся аптекарь и нечаянно подлил масла в огонь».
Аптекарь Оме числился в Ионвиле поборником прогресса. Он следил за новыми веяниями и даже печатался в газете «Руанский светоч». На этот раз им овладела мысль о произведении в Ионвиле одной новомодной операции, о которой он вычитал в хвалебной статье. С этой идеей Оме насел на Шарля, уговаривая его и Эмму, что они ничем не рискуют. Выбрали и жертву — конюха, у которого было врожденное искривление стопы. Вокруг несчастного образовался целый заговор, и в конце концов он сдался. После операции взволнованная Эмма встретила Шарля на пороге и бросилась ему на шею. Вечером супруги оживленно строили планы. А через пять дней конюх стал умирать. У него началась гангрена. Пришлось срочно вызвать «местную знаменитость» — врача, который обозвал всех остолопами и отрезал больному ногу до колена. Шарль был в отчаянии, а Эмма сгорала от позора. Душераздирающие крики бедняги конюха слышал весь город. Она еще раз убедилась, что ее муж — заурядность и ничтожество. В этот вечер она встретилась с Родольфом, «и от жаркого поцелуя вся их досада растаяла, как снежный ком».
Она стала мечтать о том, чтобы навсегда уехать с Родольфом, и наконец заговорила об этом всерьез — после ссоры со свекровью, приехавшей в гости. Она так настаивала, так умоляла, что Родольф отступил и дал слово выполнить ее просьбу. Был составлен план. Эмма вовсю готовилась к побегу. Она по секрету заказала у Лере плащ, чемоданы и разные мелочи для дороги. Но ее ждал удар: накануне отъезда Родольф передумал брать на себя такую обузу. Он твердо решил порвать с Эммой и послал ей прощальное письмо в корзинке с абрикосами. В нем он также извещал, что уезжает на время.
…Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы, у которой началось воспаление мозга. Только к весне ей стало лучше. Теперь Эмма была равнодушна ко всему на свете. Она увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Казалось, ничто не может ее оживить. В Руане в это время гастролировал знаменитый тенор. И Шарль, по совету аптекаря, решил повезти жену в театр.
Эмма слушала оперу «Лючия де Ламермур», забыв обо всем. Переживания героини казались ей схожими с ее муками. Она вспомнила собственную свадьбу. «О, если б в ту пору, когда ее красота еще не утратила своей первоначальной свежести, когда к ней еще не пристала грязь супружеской жизни, когда она еще не разочаровалась в любви запретной, кто-нибудь отдал ей свое большое, верное сердце, то добродетель, нежность, желание и чувство долга слились бы в ней воедино и с высоты такого счастья она бы уже не пала <…>. А в антракте ее ждала неожиданная встреча с Леоном. Теперь он практиковал в Руане. Они не виделись три года и забыли друг друга. Леон был уже не прежним робким юношей. «Он решил, что пора сойтись с этой женщиной», убедил госпожу Бовари остаться еще на один день, чтобы вновь послушать Лагарди. Шарль горячо его поддержал и уехал в Ионвиль один.
…Снова Эмма была любима, снова она безжалостно обманывала мужа и сорила деньгами. Каждый четверг она уезжала в Руан, где якобы брала уроки музыки, а сама встречалась в гостинице с Леоном. Теперь она выступала как искушенная женщина, и Леон был всецело в ее власти. Между тем хитрец Лере принялся настойчиво напоминать о долгах. По подписанным векселям накопилась огромная сумма. Бовари грозила опись имущества. Ужас подобного исхода невозможно было представить. Эмма бросилась к Леону, но ее возлюбленный был малодушен и труслив. Его уже и так пугало, что Эмма слишком часто приходит к нему прямо в контору. И он ничем ей не помог. Ни у нотариуса, ни у податного инспектора она также не нашла сочувствия. Тогда ее осенило — Родольф! Ведь он давно вернулся к себе в поместье. И он богат. Но бывший ее герой, поначалу приятно удивленный ее появлением, холодно заявил: «У меня таких денег нет, сударыня».