Все сказочные повести в рисунках В.Чижикова
Шрифт:
Киселёв и Тарасова решили попробовать курить. Купили в ларьке пачку «Явы». Сказали, что для больного папы.
Тарасова красиво держала сигарету и по-красивому вытаращивала глаза.
Киселёв сделал две затяжки и упал. Оказалось, сигареты были бракованные. В табачную машину попал эбонитовый шарик от ручки. И она его искрошила. Тренированные курильщики выдерживали с трудом. Нетренированный Киселёв чуть не пропал. На урок его привели под руки Трофимов и Спальников. Тарасова объяснила учительнице, что Киселёв шатается, потому что тушил пожар. Вытаскивал
Мария Яковлевна не очень верила в спасение пожарных. Несмотря на убедительную деталь в смысле тренировки. Но от Киселёва так несло жжёным эбонитом, что пришлось согласиться. И Киселёва в качестве награды за правдивость пустили проветриться в коридор.
Там его увидел директор и сказал, что дышать свежим воздухом лучше всего во дворе с метёлкой.
И народный спаситель пожарных целых сорок пять минут превращал школу в город-сад.
На уроке истории учитель Косолапов объяснял, что в средние века были феодалы — князья, их вассалы — помещики, и крестьяне, которые на всех работали.
На что быстрый разумом Киселёв заявил:
— Точно. Как у нас в школе. Директор — феодал. Учителя — вассалы, а мы — крепостные крестьяне.
Учитель Косолапов разбушевался:
— Ничего себе крепостные! Барчуки вы! Живут в хороших квартирах. Им тепло на квартиру доставляют, вместо дров. Воду на квартиру. Для них телевизор изобрели — к ним зрелища на дом приходят. Они лошадь не то что запрячь не сумеют, просто не видели её никогда! А учителя с ними бьются, в их башки знания впихивают. Да раньше ни один сын императора в таких хороших условиях не рос.
И велел крепостному Киселёву к следующему разу составить режим дня среднего крестьянина средней полосы России в средние века. А ещё лучше крестьянки. С учётом топки печки, кормления домашних животных (причём не попугайчиков, хомячков и морских свинок, а коров, овец, лошадей, птицы). С учётом приготовления обеда, стирки и других мелких радостей.
К следующему разу выяснилось, что жизнь у крестьян средних веков была значительно тяжелее, чем у Киселёва. Развлечений практически не было, если не считать работу в огороде — прополку и окучивание. Насчёт каникул Киселёв явно обходил крестьян. У них были только религиозные каникулы: Ильин день, Пасха, Рождество, может быть, крещенские, и всё! А трёхмесячных летних и всяких там зимних не было.
Да и в смысле еды сегодняшний крепостной Киселёв далеко ушёл вперёд. В его школьной крепостной столовой был большой выбор блюд. И упитанные крестьяне младших классов за небольшую цену уничтожали продукты не хуже средневековой саранчи. И не только сельские щи да кашу, но и всевозможные пирожные. (Правда, с крестьянским уклоном: в виде корзиночек и картошки.) Особенным спросом пользовался деревенский средневековый напиток «Пепси-кола».
Что касается быта, модными были средневековые джинсы, карманные магнитофоны с записями народных мелодий и жевательная резинка клубничная рижская.
Короче, жизнь сегодняшних киселёвских крепостных была во много раз лучше. И взрывчатая ситуация среди младших классов угасла. Все сразу успокоились, даже главный вождь всех школьных волнений, неформальный лидер — знаменитый Стенька Киселёв.
Глава
Хендрики прилетели
Вот оно — новое воскресенье. Вся меховая мелкота с воплем выкатилась навстречу девочке Люсе. Они ждали её у самых ворот дачного посёлка. Очевидно, о её приезде они узнали от дежурного по нюхоскопу. Там, на балконе, наверняка дежурил загадочный перебинтованный Мохнурка — победитель игры в залезалки. Потому что его среди встречающих не было.
Люся и зверята в обнимку пошли в посёлок к интернатскому зданию.
Застенчивая белочка в очках сказала Люсе:
— Мой пап приехал.
— Может быть, папа?
— Нет, мой пап! Пап — это же он. Вот он и приехал. А если бы мама, то она приехала бы.
— Вон её пап стоит! — сказала Фьюалка. — Видите, рядом с Мехмехом.
У дверей в класс, на крыльце, стоял Мехмех в легкомысленной зелёной шляпке с украшениями. А рядом — невысокий, начинающий полнеть белк. В светлом плаще с красиво поднятым воротником.
— Здравствуйте, — шагнул он навстречу Люсе. — Это вам. От папо-мамовского собирания.
Он протянул маленький прозрачный флакончик с зёрнышками.
— Что это такое? — удивилась Люся.
— Камертоновые семена. Целая музыкальная октава. Их надо посадить в землю и поливать купоросовой водой.
— И что получится?
— Музыка из живых цветов. Они будут тихонечко звенеть от ветра. И играть разные мелодии. Вы очень обрадуетесь.
— Спасибо, большое спасибо, — сказала Люся.
Про светомузыку она когда-то слыхала. Но про музыку из цветов… Интересно, а бывает дерево-музыка? Наверное, бывает. Тогда, значит, есть и целые лесо-симфонии у них… У кого у них? У меховых интернатников.
— А что такое папо-мамовское собирание? — спросила она.
— Обычный родительский комитет, — пояснил Меховой Механик. — Родители учеников к вам очень хорошо относятся. Интернатники в своих письмах только про вас и пишут.
— Очень хорошее пишут, — сказал улыбчивый пап. — Можно, я у вас на уроке посижу? Мне интересно посмотреть, чем живёт сегодняшняя молодёжь.
— Сидите, пожалуйста, — сухо сказала Люся («Тоже мне, меховой инспектор из роно!») и пошла в директорскую за Получальником.
По Получальнику она выяснила, что неопрошенными в её классе оставались только хитрющая белочка в очках с первой парты (та самая, к которой приехал пап) и загадочный Мохнурка. Который в Получальнике записан не был. Может быть, он сидит на потолке, в дыре вместе с сиреневотрусовым… трусным… В дыре вместе с Плюмбум-Чоки?
В классе все были на своих местах, и все встали на задние лапы. Причём представитель папо-мамовского собирания сделал то же самое. И парта под ним скрипела.