Всё сложно

Айсли Камилла

— Ты всё чаще работаешь в клинике, сынок? — спрашивает Хантер.

Джессика не оставляет ему времени на ответ.

— Деви уходит в декретный отпуск в следующем месяце, и Джейс с Лори предложили подменить её, — с этими словами она поворачивается ко мне, — Лори, ты просто красавица. Я так рада, что теперь могу открыто называть тебя сестрой.

Джулия вздыхает.

— То есть ты знала о них?

— О, пожалуйста, мам, я была там, когда всё началось, — театрально отвечает Джессика, придерживаясь фальшивой версии

того, как начались наши отношения.

Если уж на то пошло, сестра Джейса даёт нам возможность вернуть долг за наш рабский труд.

Под предлогом того, что обняла меня, она шепчет:

— Негодница, нам нужно поговорить, — отстранившись, Джессика подмигивает мне.

Тем временем Хантер наполняет бокалы шампанским и раздаёт желающим.

Когда все наелись, он поднимает бокал и произносит тост:

— За Джейса и Лори, мы уже потеряли надежду, что они когда-нибудь остепенятся, — Хантер наклоняет свой бокал в сторону Джейса, который в ответ гримасничает, но я вижу, что настроение у него прекрасное, — мы и представить себе не могли лучшей невестки, чем ты.

Они забегают наперёд, но мы с Джейсом не возражаем, выпиваем и снова занимаем места за большим, семейным столом.

Глава 23

Джейс

Через два часа после начала семейного сборища мы с Лори зажарились похлеще, чем рёбрышки, томящиеся на медленном огне. Мама и папа безостановочно засыпали нас вопросами. Их интересовала каждая деталь, от нашего поцелуя на праздниках, и все события вплоть до сегодняшнего дня.

Признаться, больше всего вопросов задаёт мама. Папа время от времени поднимает бокал в нашу сторону в знак одобрения.

Я не единственный, кто страдает. Очевидно, Лори тоже уже на грани, тем более что половину ответов нам приходится придумывать на ходу, а она — худшая лгунья на свете.

Я изучаю её. Сейчас трудно сказать, из-за вина или из-за постоянных допросов Лори краснеет и смотрит в пол, отвечая на, уже десятый, вопрос мамы.

— Нет, я ещё не сказала родителям. Когда я вернулась домой на Рождество, отношения только начинались, а я не хочу говорить им об этом по телефону.

— Тогда вам двоим стоит съездить в Сарасоту, — мама театрально прикладывает руку к груди, — поверь мне, ты не хочешь, чтобы они узнали об этом из чужих уст.

Похоже, в ближайшее время она не собирается сбрасывать со счетов тот факт, что мама Эйдена узнала об этом раньше неё.

— Ну, если вы планируете поездку, — вклинилась Джессика, — лучше сделать это до того, как Деви уйдёт в декретный отпуск. После этого у вас будет мало свободного времени.

Как будто я не знаю!

Лори с каждой прошедшей минутой выглядит всё более ошеломлённой.

— Итак, — говорит папа, — вы встречаетесь уже полтора месяца, — резюмирует он, — есть планы на будущее?

— Хватит допрашивать… —

наконец вмешиваюсь я, — может, поговорим о чём-нибудь другом? Мы здесь чтобы праздновать.

— Ладно, — мама сдаётся, но в её голосе сквозит разочарование.

Поэтому я её немного поддразниваю:

— Мам, обещаю, после сегодняшнего дня ты будешь знать о нас больше, чем кто-либо другой.

Она улыбается.

— Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы заставить вас, дети, открыться, — мама протягивает руку через стол и сжимает руку Лори, — ты нам как вторая дочь.

Джессика закатывает глаза.

— Мам, тебе меня мало? — с сарказмом спрашивает она.

Ей не стоило этого говорить.

Мама отпускает Лори и поворачивается к Джессике.

— О, дорогая, прости, что мы обделили тебя вниманием. Ты хотела поделиться новостями о своей личной жизни?

Джессика — самый ярый трудоголик в нашей семье, и у неё буквально нет времени на отношения.

Её лицо становится пунцовым.

— Спасибо, нет.

— Как насчёт того, чтобы сменить тему? — предлагаю я.

— И что нам тогда обсуждать? — шутит мама.

— Как насчёт твоей предстоящей художественной выставки? — спрашиваю я. Если что и может отвлечь её от планирования внуков, так это искусство, — Всё готово к торжественному открытию?

— Нет. Ещё много работы.

Мама продолжает болтать, давая нам возможность выдохнуть на минуту.

Мы с Лори обмениваемся взглядами, и она явно говорит мне «спасибо».

Когда мама встаёт, чтобы принести десерт, папа обращается к Лори.

— Мы должны пойти на открытие галереи все вместе. Что скажешь?

— С удовольствием, — Лори поворачивается ко мне, ища поддержки.

И я киваю.

— Значит, свидание, — весело говорит мой отец.

Мы едим мамин знаменитый торт «Баттенберг» и домашние кофейные конфеты «Кремино», и в половине пятого я, наконец, сообщаю, что мне нужно отвезти Лори домой.

Джессика вскакивает со своего места и говорит, что её машина мешает нашей, поэтому ей тоже пора.

Мы с папой помогаем маме убрать со стола и помыть посуду, а когда всё убрано, собираемся. Мы прощаемся с родителями, и Джессика провожает нас, встав между нами и обхватив за локти.

— Дети, — говорит она, как только мы оказываемся на полпути к подъездной дорожке вне поля зрения родителей, — вы заставили меня гордиться сегодня. Я бы не догадалась, что половина из того, что вы сказали, выдумка.

Я закатываю глаза.

— Если ты так говоришь, сестрёнка.

И тут она удивляет меня:

— Я рада, что вы дали шанс друг другу.

— Но ты всё равно будешь нас шантажировать, и мы будем твоими рабами?

— Разумеется, — она отпускает нас и идёт к своей машине, махая на прощание, — пока, малыши, не делайте ничего такого, чего не сделала бы я.