Всё сложно

Айсли Камилла

— Но твоя сестра поклялась сохранить тайну? — уточняю я.

— Ага. Она будет вечно меня доставать по этому поводу, но Джессика обещала, что прикроет нас.

Я облегчённо выдыхаю.

— Тем более, я сказал, что, возможно, наши чувства настоящие.

— И что она ответила?

— Что я милый, и ворковала со мной, как курица-наседка.

— Ох, бедный малыш…

Джейс одаривает меня кривой улыбкой, после чего концентрируется на дороге.

— О, думаешь, у меня всё плохо? Подожди, пока моя мама

не начнёт относиться к тебе как к возможности наконец обзавестись внуками…

— Хочешь сказать, что я не должна поощрять разговоры о детях? Например, сказать, что на днях я проходила мимо детского магазина, увидела эту милую розовую кофточку и, — я театрально приложила руку к груди, — моё сердце заколотилось при мысли о том, что я буду держать в руках эти крошечные ножки.

Джейс останавливается на красном светофоре и смотрит на меня с чистым ужасом в глазах.

— Я шучу! Шучу! — говорю я, — К тому же в ближайшее время дети нам не грозят, учитывая наш запрет на секс.

Джейс смеётся и качает головой.

— Это правда, но не стоит рисковать.

Я притворяюсь, что закрываю рот на замок.

— Да ладно, твоя мама меня любит. Всё будет в порядке.

Мы подъезжаем к дому Барлоу, и Джейс паркуется на подъездной дорожке. Он глушит двигатель, и мы выходим из машины. Я поднимаюсь за ним по ступенькам крыльца к входной двери. Его родители живут в двухэтажном таунхаусе в стиле фермерского шика в Лонг-Гроув — пригородном районе на окраине Чикаго, известном своими ресторанами, историческими достопримечательностями и причудливым очарованием.

Джейс открывает незапертую входную дверь и зовёт:

— Мама, папа, мы приехали…

Я вхожу следом за ним, и, как только закрываю за собой дверь, меня встречает пушистый белый комочек с чёрным пятном прямо между глаз.

— О, Крашер! — я опускаюсь на колени, чтобы погладить собаку. Он прижимается ко мне и радостно тявкает, пока я чешу его за ушками — отважный поступок с моей стороны, учитывая, что меня ждёт адская расплата, когда я вернусь домой, целиком и полностью пропахнув собачатиной, — Привет, милый, где все?

— Они, наверное, на веранде, — говорит Джейс.

Он опускается на колени, чтобы подобрать с пола теннисный мяч, и дважды подбрасывает его, полностью лишая меня внимания Крашера.

Собака жадно смотрит на мяч.

Джейс насмехается.

— О, так теперь ты вспомнил обо мне?

Бордер-колли лает в ответ.

— Ладно, дружище, лови.

Джейс запускает теннисный мяч, словно шар для боулинга, заставляя его аккуратно покатиться по длинному коридору, чтобы, надо полагать, ничего не разбить. Крашер бросается за мячом, царапая когтями паркетный пол.

Найдя занятие собаке, Джейс проводит меня через гостиную и кухню и выходит на веранду. Это моя любимая комната в доме его родителей. Оконные

рамы вместо стен, которые закрываются в зимний период. А летом они держат веранду открытой, как своего рода большой крытый дворик.

Сегодня солнце сияет высоко в небе, поэтому комната залита светом. Джулия, мама Джейса, вносит последние штрихи в сервировку стола. В одной руке у неё подсвечник, а в другой она держит вазу с цветами.

— Мама.

При звуке голоса Джейса она бесцеремонно роняет оба предмета на стол и поворачивается к нам.

— Джейс, — Джулия быстро обнимает сына и чмокает его в щеку, а затем обращает внимание на меня, — Лори, — говорит она, её голос одновременно удивлённый и счастливый. Она заключает меня в медвежьи объятия и, отстраняясь, кладёт обе руки мне на плечи, — ты всегда была частью семьи, но теперь наконец официально.

Джулия Барлоу — одна из тех тёплых, заботливых людей, на которых всегда можно положиться. У неё мягкая, материнская улыбка и нежные глаза, но при необходимости она может быть чертовски устрашающей. А ещё она великолепная художница, специализирующаяся на написании портретов. Картины и семейные портреты её авторства украшают весь дом.

— А вот и вы, — разносится по комнате голос отца Джейса, когда он спускается по лестнице, неся в руках две бутылки вина.

Его жена отпускает меня и поворачивается к нему.

— Хантер, — я машу рукой.

Отец Джейса улыбается, подходя к нам.

— Привет, Лори, — он наклоняется и целует меня в щеку.

— Привет, пап, — говорит Джейс.

После приветствий мы с Джейсом помогаем закончить сервировку стола. И когда, по мнению Джулии, всё идеально, она исчезает в доме, чтобы принести поднос с закусками.

— Я приготовила их, чтобы мы могли перекусить, пока ждём Джессику. Она всегда опаздывает, — говорит она и, указывая на одну из сторон подноса, мама Джейса добавляет, — это вегетарианская сторона, дорогая.

— Спасибо.

Я сразу же хватаю морковный пирог и отправляю его в рот. Несмотря на то, что мы с Джейсом встречаемся меньше дня, в гостях у Барлоусов я уже чувствую себя словно в кругу семьи. Они знают меня целую вечность, и я вижусь с ними, наверное, чаще, чем с собственными родителями.

Спустя два крокета из козьего сыра приходит Джессика.

— Долго же ты добиралась, — говорит Джейс, как только она подходит к столу.

— Думаю, ты хотел сказать: «Моя дорогая сестра, я с нетерпением жду нашего совместного сотрудничества в бесплатной клинике, где мы будем проводить множество часов бок о бок, помогая нуждающимся».

В её тоне прозвучал тонкий намёк на наш секрет.

— Именно это я и хотел сказать, — соглашается Джейс с усмешкой.

— Я так и подумала, — ответная улыбка Джессики столь же мила, сколь и устрашающа.