Все способные держать оружие…
Шрифт:
– Это тебе? – спросил Терс удивленно, кивнув на мои приобретения.
– Да.
– Странно, ты не похож…
– Не похож, – согласился я, и вдруг пришла мысль: а может быть, Таня поможет мне в задуманном? Может быть, это судьба, что меня занесло именно в этот глатц… без ассистента риск слишком велик… Я достал монету. Решка – риск, орел – Таня.
Орел.
– Хочешь обмануть судьбу? – спросил Терс, улыбаясь.
– Нет, – сказал я. – В точности наоборот.
Год 2002. Михаил 27.04. 16 час. 30 мин. Константинополь, Каракей, пристань
У
– Конечно, свободна, – сказал он в ответ на мою просьбу. – Вот ключи – в любое время… Опять девочку подцепил?
– Двух.
– Ты омусульманиваешься, Миша-эфенди. Это отрадно. Особенно в такое время.
Говорят, будет война? Как твое мнение?
– Это говорят каждый год.
– Да-да, мы уже привыкли… и все же, согласись – никогда еще на нашей памяти разговоры эти не были столь предметны. Ночью мимо моей пристани прошло не меньше десяти кораблей. А сколько их в Мраморном море! Говорят, весь старый турецкий флот готов к выходу с баз – или где он там стоит?.. Да, это пожилые корабли, но на них новое оружие. Ты же знаешь, оба моих брата продолжают военную службу, это я – изменник семейным традициям… Я вижу по глазам, что ты не веришь в возможность войны, Миша. И это ты зря. Войны вспыхивают от куда меньших искр, чем те, что взметнулись нынешней ночью. Вспомни первую мировую. Никто не ожидал, что она начнется. Никто! Вспомни вторую. Несчастные поляки только-только провели демобилизацию…
Об этом Саффет-бей мог рассуждать часами. Он был величайший знаток военной истории, по эрудированности сравнимый разве что с Петром. Сравнительные качества русских и немецких танков в сорок первом. Личные качества Тимошенко и Гудериана как фактор побед и поражений. Дарданеллская десантная операция: причины катастрофической неудачи союзников при, казалось бы, абсолютно выигрышном раскладе сил. Вторая русско-японская война сорок четвертого года: еще более странная, чем первая; правда, теперь Его Величество Случай перешел на сторону России. И обе японо-американские войны – о, это был конек Саффет-бея. Он знал по именам даже командиров номерных эсминцев и торпедных катеров. Разговаривать с ним всегда было интересно.
– Мне очень не нравится то, что происходит сейчас в Германии, Миша-эфенди. У них у всех вдруг возникает странная идея: будто они ограблены и унижены. Об этом не говорится прямо – но об этом вовсе не надо говорить прямо, потому что все и так знают: ограблены и унижены. Хотя живут по-прежнему очень неплохо. Это напоминает мне шестнадцатый год в России, Миша. Вдруг все почему-то решили, что война проиграна. Без каких-либо к тому оснований. Или шестидесятый в Америке… Что ты скажешь на это?
– А что было в шестидесятом?
– Мальчик! Чему вас только учат на наши деньги! Тогда по всей Америке перевешали дикое количество негров: кто говорит, пятьдесят тысяч, а кто – и сто пятьдесят тысяч. Японцы навербовали в Африке…
– Вспомнил, – сказал я. – Только я думал, что это художественный вымысел. Дэвид Корнуэлл, «Лондон, штат Британия». Или Чарлз Перси Сноу, «Цвет смерти – черный».
Саффет-бей посмотрел на меня и улыбнулся.
– Тебе тоже нравится Корнуэлл,
– Безумно.
– Я слышал, что издали его последний роман – тот, который он не окончил. О похищении наследника британского престола…
Я, похоже, издал какой-то звук. Что называется – пискнул горлом. Саффет-бей участливо нахмурился:
– Что с тобой, Миша? Я сказал что-то неловкое? Я мотнул головой. Кашлянул.
– Вы не слышали городских новостей? Нет? А-а… Нынешней ночью похищен наследник российского престола.
– Этот мальчик… как его?.. Константин?..
– Константин. Да, он… – и я, поддавшись порыву, рассказал Саффет-бею то, что знал, – и в частности, что девушка Тина вовсе не моя возлюбленная, а подруга одной из пострадавших при похищении, и теперь она панически боится возвращаться в общежитие; наш же общий с Саффет-беем друг Петр исчез бесследно…
– Вот как, – покивал головой Саффет-бей. – Хорошо, что ты мне все это сказал, Миша. Я буду внимательнее. Я буду предельно внимателен и осторожен. Зою ты тоже хочешь спрятать здесь?
– Да. Они возьмут билеты на катер…
– Я понял твою хитрость. Это неплохая идея, мне кажется. Привози, я позабочусь и о ней тоже.
Тина долго не хотела отпускать мою руку. Она все поняла: если за нами следили и следят, то им будет ясно: девушка уплыла на катере. Чтобы отследить катер… о, это будет весьма непросто. Если же не следят – тем лучше. Маленькая комфортабельная каюта уютнее комнаты-пенала в общежитии, не правда ли? Главное, никто не знает, что эта каюта здесь есть. Какие каюты могут быть на дебаркадерах?.. Все это Тина понимала, но отпускала меня с трудом.
В Томск я позвонил из уличного автомата.
– Алло? – голос Вероники. – Слушаю.
– Это Михаил. Здравствуй. Отец дома?
– Мишенька? Ты где сейчас?
– Да где обычно.
– Он же к тебе улетел! Еще вчера!
– Ох, черт… Вероника, у него карманный телефон есть?
– Есть, конечно. Тебе номер нужен?
– Да, диктуй.
Она, запинаясь, продиктовала. Номер был незнакомый – скорее всего, новый.
– И запиши мой. Если он позвонит, передашь ему… – я сказал свой номер. – Как у вас дела?
– Нормально, – в ее голосе я услышал намек на фырканье. – Все как надо.
Приезжай, сам увидишь.
– Летом, – сказал я.
– До лета еще дожить бы, – сказала она. – Счастливо. Позвони ему сейчас.
– Конечно. И тебе счастливо.
По номеру, который я немедленно набрал, никто не отозвался. Я дал десять гудков и выключил телефон.
Год 1991. Игорь 14.06. Около 19 час. Глатц
– Осторожно, здесь… – сказала Таня, но я уже приложился лбом о перекладину.
Звук, надо полагать, был услышан. – Стойте, я сейчас…
Я слышал ее шаги в темноте, легкие и уверенные. Потом загорелся свет: голая лампочка на шнуре. Таня стояла под ней, прикрывая глаза ладонью. Она показалась мне маленькой и очень хрупкой. Помещение, куда мы попали, было совершенно пусто, только у дальней от входа стены на небольшом кирпичном возвышении стояла некая мебель, которую не сразу и опишешь. Две козетки, поставленные «валетом» и сросшиеся, как сиамские близнецы, сиденьями. И еще – шандал со свечами. И большая черно-медная шкатулка. И ничего больше.