Все страхи мира (Том 2)
Шрифт:
Сцена, представшая перед ним, напоминала преисподнюю. Каким-то образом этот сектор оказался защищенным от взрывной волны. Но ничто не закрыло его от теплового излучения. Здесь насчитывалось около трехсот мест, почти все сиденья оказались целы, и на всех сидели люди. То, что еще недавно было людьми. Все они обгорели до черноты, до угля, подобно сгоревшему на сковородке мясу. Это зрелище было куда более страшным, чем все то, что Кэллахан видел за почти тридцать лет службы пожарным.
По крайней мере триста обгоревших трупов все еще сидели и смотрели на то место, где раньше находилось футбольное поле.
– Пошли, шеф, - произнес полковник Лайл, беря его под руку. Кэллахан опустился на пол, и Лайл увидел, как стекла его маски изнутри залило рвотой. Полковник снял маску с пожарного
– Пошли, нельзя терять времени. Здесь все кончено. Вы исполнили свой долг.
Оказалось, что были найдены еще четыре пока живых человека. Пожарные положили их на плоскую броню танка над двигателем, и М-728 тут же отправился к пункту первой помощи. Оставшиеся пожарные встали под падающие струи воды, смыли все, что можно было смыть, и пошли к выходу.
***
По-видимому, единственной удачей за весь день оказалось то, подумал Ларри Парсонс, что выпал снег. Снежный покров смягчил тепловой удар по ближайшим зданиям. Вместо сотен пылающих домов горело всего несколько. К тому же солнце, выглянувшее накануне после полудня, оказалось достаточно жарким, так что во дворах и на крышах домов вокруг стадиона образовалась ледяная корка. Парсонс искал радиоактивные осадки. Его сотрудники пользовались для этого сцинтилляционными счетчиками. Трудно поверить в то, что, хотя ядерная бомба превращает значительную часть своей массы в энергию, общее количество массы, потерянной в результате этого процесса, ничтожно. Вдобавок, материю почти невозможно полностью уничтожить, и Парсонс искал осадки от ядерного устройства. Найти их оказалось проще, чем он предполагал. Осадки были темными и очень радиоактивными и резко выделялись на белой поверхности. Парсонс обнаружил шесть пятен с исключительно высоким уровнем радиации в двух милях от подветренной стороны стадиона. Он выбрал то пятно, что было самым радиоактивным.
Одетый в свой защитный костюм со свинцовой подкладкой, Парсонс тяжело шагал по лужайке, покрытой снегом. Похоже, в доме жила пожилая пара. Дети не станут вместо снежной бабы лепить ангелов. Радиометр щелкал все чаще... Вот здесь.
По размеру осадки чуть превышали частицы пыли, но их оказалось много. Скорее всего это превращенные в пыль гравий и асфальт с автомобильной стоянки, подумал Парсонс. Если ему повезло, то эти осадки втянуло в центр огненного шара и они слились с частицами вещества самой бомбы. Если повезло. Парсонс подцепил совком темные частицы и высыпал их в пластиковый мешочек. Затем бросил мешочек своему напарнику, тут же опустившему его в свинцовое ведро.
– Очень высокая степень радиации, Ларри!
– Знаю. Возьму еще один образец. Он подцепил совком еще горстку темных частиц и тоже высыпал их в мешочек. Затем поднес к губам портативную рацию.
– Говорит Парсонс. Нашли что-нибудь?
– Да, три хороших образца, Ларри. Думаю, для анализа достаточно.
– Встретимся у вертолета.
– Иду.
Парсонс вместе с напарником пошел прочь, не обращая внимания на любопытные глаза, наблюдающие за ними из окон дома.
В данный момент эти люди не интересовали его. Слава Богу, подумал он, что они не докучали вопросами. Вертолет со все еще вращающимся ротором стоял посреди улицы.
– Куда теперь?– спросил Энди Боулер.
– Летим на командный пункт, это там, где раньше был торговый центр. Там, должно быть, поуютнее. А ты забирай образцы и прогони их через спектрометр.
– Тебе тоже стоило бы присутствовать при этом.
– Не могу, - качнул головой Парсонс.– Должен позвонить в Вашингтон. Это не то, о чем нам говорили. Кто-то напортачил, и я должен сообщить об этом. Нужно где-то найти наземную линию связи.
***
В конференц-зал было проведено не меньше сорока телефонных линий, причем одна из них была прямой линией Райана. Его внимание привлекло электронное жужжание. Джек нажал на мигающую кнопку и поднял трубку.
– Райан слушает.
– Джек, что происходит?– спросила мужа Кэти Райан. В ее голосе звучала тревога, хотя паники не было.
– Что ты имеешь в виду?
– Местная телевизионная станция сообщила, что в Денвере взорвалась
– Кэти, я не могу...– нет, милая, это не война.
– Джек, они показали разрушения. Может быть, мне нужно что-то предпринять?
– Нет, Кэти. Ты знаешь почти столько же, сколько и я. А мы знаем только, что там что-то произошло. Но обстоятельства неизвестны, и мы пытаемся выяснить их. Президент со своим советником по национальной безопасности находится в Кэмп-Дэвиде и...
– С Эллиот?
– Да. Сейчас они ведут переговоры с русскими. Прости, дорогая, у меня много работы.
– Может быть, увезти куда-нибудь детей?
Правильным ответом на этот вопрос, честным, хотя и тревожным, сказал себе Джек, будет ответить жене, что ей нужно остаться дома, что им нужно разделить опасность со всеми остальными, однако беда в том, что он сам не знает, где его семья окажется в безопасности. Райан посмотрел в окно, медля с ответом.
– Нет.
– Лиз Эллиот дает советы президенту?
– Да.
– Джек, она маленький, слабый человек. Может быть, она умна, но внутренне слаба и нерешительна.
– Мне это известно. Кэти, я действительно должен заниматься работой.
– Я люблю тебя, Джек.
– И я тоже люблю тебя, дорогая. До свиданья.– Джек положил трубку. Новости стали всеобщим достоянием, - громко произнес он.– Вместе с фотографиями.
– Джек!– окликнул его старший дежурный офицер.– Только что поступила молния из "Ассошиэйтед пресс": перестрелка между американскими и советскими частями в Берлине. Агентство Рейтер сообщило о взрыве в Денвере.
Райан позвонил Мюррею.
– Ты получил сообщения из службы новостей?
– Джек, я знал, что из этого ничего не выйдет.
– Что ты имеешь в виду?
– Президент отдал нам приказ закрыть телевизионные компании. Думаю, мы где-то допустили ошибку.
– Просто великолепно! Тебе следовало отказаться выполнять такое распоряжение, Дэн.
– Я попытался.
***
В мире коммуникаций было слишком много дублирования, слишком часто пересекались интересы. Два спутника связи, обслуживающие Соединенные Штаты, все еще функционировали, и система микроволновых ретрансляторов, предшествовавшая спутниковой связи, продолжала действовать. Основные телевизионные компании управлялись не только из Нью-Йорка и Атланты. Бюро компании Эн-би-си, получив тайное сообщение из центра Рокфеллера, взяло на себя управление всей телевизионной сетью. Си-би-эс и Эй-би-си сделали то же самое, передав управление сетями соответственно Вашингтону и Чикаго. Раздраженные репортеры сообщили телезрителям, что агенты ФБР грубейшим образом нарушили первую поправку к Конституции США и "захватили в качестве заложников" сотрудников служб новостей главных телевизионных компаний в их штаб-квартирах. Эй-би-си была вне себя от ярости из-за гибели всей своей группы в Денвере, но даже смерть сотрудников мало что значила по сравнению с масштабами сенсации. Общеизвестный "кот" вырвался из мешка, и телефонные линии в комнате для прессы в Белом доме раскалились докрасна. Многим репортерам был известен номер телефона в Кэмп-Дэвиде. Там неизменно отвечали, что президент не может сейчас сделать никакого заявления. Это только ухудшило ситуацию. Филиал компании Си-би-эс в Омахе, штат Небраска, всего лишь послал своих сотрудников, которые проехали мимо штаба стратегической авиации и сразу обратили внимание на усиленную охрану и на то, что аэродром опустел. Эти фотографии будут опубликованы по всей стране и разойдутся по всем телевизионным станциям уже через несколько минут, но наилучшую - или наихудшую - службу сослужили местные станции. В Америке вряд ли найдется город, где не было бы арсенала национальной гвардии или базы для резервистов. Попытка скрыть лихорадочную деятельность, повсеместно охватившую их, была равносильна попытке скрыть восход солнца, и службы новостей немедленно информировали всех об этом. Для того чтобы подтвердить серьезность этих сообщений, понадобилось всего лишь несколько минут показа сделанной в Денвере станцией KOLD видеозаписи, которая повторялась снова и снова, и сразу стало понятно, что происходит.