Все свидетели мертвы
Шрифт:
Петя почесал за ухом:
– Кроме вас, тут пасутся сатанисты, – бросил он. Главный кивнул:
– Пасутся, но мы с ними не имеем никаких дел.
– Не имеете? – иронично проговорил полицейский.
– Абсолютно верно, не имеем, – подтвердил вожак. – Иногда мы используем их атрибутику, но их философия нам глубоко чужда. Нет, мы с ними не близки, если вас это интересует.
– Эту девушку убили во время совершения сатанинского обряда, – пояснил Петя.
– Тогда и разговаривайте с ними, – обрубил парень.
– А как их найти?
Готов начала тяготить беседа с полицейским,
– Повторяю, дел мы с ними не имеем. Если хотите, ловите их здесь, и попозже. Желательно в полночь. Мы их видим мельком, в сумерках, а то и вообще в черных балахонах, так что ни словесный портрет, ни фоторобот составить не можем.
– И на этом спасибо.
Петя развернулся и с радостью пошел прочь. До него донеслась рок-музыка, льющаяся из плеера, и грустные стихи.
«И что заставило их превратиться в такие чучела! – недоумевал полицейский. – Наверное, обычные ребята, студенты. Насмотрятся всякой дряни, а потом жаждут все испробовать».
Он взглянул на часы. Было около девяти вечера. Если сатанисты сегодня наведаются, до их прихода еще два часа как минимум. Но в одиночестве встречаться с ними не хотелось. Прохоров решил попросить своего коллегу Сомова составить ему компанию.
Глава 16
Пока Прохоров гулял по старому кладбищу и беседовал с готами, Катя и Костя тоже успели многое сделать. Зорина быстро написала незатейливый рассказ, ознакомила с ним мужа, потом позвонила знакомой журналистке, которая когда-то посещала заседания литературного объединения, и узнала: эта публика собирается по четвергам в девятнадцать часов.
– Придется тебе, Костик, начать прямо сегодня, – напутствовала она мужа. – Впрочем, не огорчайся. Убийцы Гали там нет, я уверена. Творческих людей всегда сильно переполняют эмоции, но заступить за грань они не способны. Однако мы должны закрыть рот их членам наподобие председателя, чтобы не мешали расти талантливым людям. В общем, посмотришь, с кем еще, кроме председателя, нужно провести разъяснительную работу. А то получается, что подобные организации как-то сами по себе, и никто их по-настоящему не контролирует. А между тем там может твориться черт знает что.
– Уговорила, – Костя вздохнул и потянулся. – Где мой новый костюм? Вот теперь он мне пригодился.
Катя достала из шкафа ни разу не надеванный костюм и смахнула с него пылинки. Скворцов облачился в обновку, покрутился у зеркала, как привередливая модница, и прищелкнул языком:
– Великолепно!
– Полегче, а то я уже ревную, – пошутила Катя.
– Тебе нечего бояться, – майор взял рукопись, сунул ее в скоросшиватель и подмигнул Кате: – Надеюсь, я там не буду скучать.
Городское литературное объединение «Верста» собиралось по четвергам на втором этаже бывшего Дома политпросвещения, внушительного шестиэтажного здания. Костя вошел в пахнувший мастикой холл и поинтересовался у вахтера, в какой комнате проходят заседания.
– Как на второй этаж поднимитесь, так в самый конец направо, – пояснила любезная пожилая женщина. Костя поблагодарил и поднялся этажом выше. Возле последней комнаты,
– Скажите, здесь заседание литературного объединения?
Его осмотрели с ног до головы.
– А вы хотите примкнуть к нам? – осведомился маленький толстенький мужчина с клинообразной бородкой а-ля Ленин.
– Да, – подтвердил майор.
– Стихи или прозу пишете?
– Прозу, рассказы, – пояснил полицейский.
– Тогда милости просим к нашему шалашу, – пробасила смуглая женщина с некрашеными седыми волосами. От нее исходил сильный запах курева. – Поможем, научим.
Костя посмотрел на часы:
– Когда начнется заседание?
– Когда председатель придет, – сказал толстячок. – Ключ от комнаты только ему дают.
– Опаздывает, – заметил Костя.
– Не опаздывает, а задерживается, – пропищала белокурая девица. – Начальство всегда задерживается.
– А на какую тематику пишете? – пробился сквозь толпу творческих личностей лысый пожилой мужчина. – Я вот тоже рассказы пишу. Между прочим. Прошел долгий путь моряка, пока понял: мое призвание – литература.
– На разные, – отмахнулся Костя. – В основном о жизни.
– А тут все о жизни пишут, – вклинилась в разговор очень полная брюнетка лет шестидесяти. – Низкую литературу типа фэнтези и детективов мы отвергаем. Это не жизнь.
– Почему же не жизнь? – удивился Скворцов. – А если автор использует подлинные материалы? Или все писатели того же детектива, по-вашему, сидят в кресле-качалке перед камином с трубкой в зубах и фиксируют то, что приходит на ум?
– Примерно так, – огрызнулась она. – Впрочем, мы еще вас послушаем и выскажем свое мнение. Знаете, многие приходили со своими бреднями, а потом уходили. Мы принимаем в свои ряды только настоящих писателей.
– Вот как? – поразился Костя. Признаться, он не ожидал такой агрессии. Еще не видя его рассказа, члены литературного общества практически сразу определили его место. Неизвестно, что ему бы наговорила толстая брюнетка, если бы не появился высокий мужчина средних лет с красным, в синих прожилках, лицом хронического алкоголика. Как сразу понял Константин, это и был председатель. Свою паству он едва удостоил кивком головы. Все вошли в небольшой зал с поломанными стульями и расселись. В комнате было холодно. Костя дотронулся до батареи, оказавшейся ледяной, и отдернул руку. Писатели и поэты остались в верхней одежде, и Скворцов решил не снимать куртку.
Председатель прошел к столу с обшарпанной поверхностью и торжественно объявил:
– Начинаем наше заседание. Сначала поговорим о следующем номере нашего городского альманаха, – он достал листок бумаги. – Вы все прекрасно знаете, что каждого напечатать на его страницах мы не можем. Зачитываю тех, чьи произведения на этот раз попали.
Чтение фамилий заняло минуты три, но ругань разразилась на полчаса. Счастливчики тихонько сидели на своих местах, в то время как не попавшие в альманах орали во все горло.