Все связано
Шрифт:
Прежде чем Ди наносит ответный удар, со стуком открывается входная дверь, и в гостиную входит светловолосый мальчишка восьми лет.
Он одаривает мою сестру кривоватой улыбкой.
— Привет, Миссис Р.
Александра улыбается.
— Привет Джонни.
Потом она поворачивается к нашим родителям.
— Мама, папа, вы помните Джонни Фицджеральда снизу? Он любезно предложил свои услуги поразвлекать малышей в эти выходные.
Джонни Фицджеральд. Звучит знакомо? Вспоминайте.
Я дам вам
Помните дурковатого испорченного дошколенка, который сказал Маккензи, что пенисы лучше, чем вагины, кучу лет назад? Вот — тот Джонни Фицджеральд.
Он живет этажом ниже. С самого детского сада, он и Маккензи были не разлей вода. Его отец — старый богач, мать — скрытая алкоголичка. Александра приглашает его так часто, как может, чтобы он мог иметь представление о нормальной семье.
Маккензи грозит пальцем Джонни:
— Ты можешь помогать, но ты должен делать то, что я скажу. Я — главная.
Я улыбаюсь своей сестре.
— Боже, звучит знакомо.
Как по сигналу, из угла доносится пронзительный крик Джеймса:
— Мое! Это мое!
Александра ведет бровью вверх.
— А как это знакомо. Должно быть гены.
Потом начинается война полов между Джонни и Маккензи.
— Погоди секунду, Кензи, — говорит он. — За главного должен быть я. Я — мальчик и они тоже мальчики.
— И что?
— То, что я могу показать им то, чего не можешь ты.
Моя племянница упирает руки в боки, идеально имитируя позу моей сестры. Вот вам и гены.
— Например?
— Могу показать им, как играть в бейсбол.
— Я тоже могу.
— Могу играть с ними в машинки.
Маккензи фыркает.
— И я могу.
Джонни переходит к решительному наступлению.
— Я могу показать им, как писать стоя.
Тяжелая пауза. Маккензи хмурится.
Джонни начинает думать, что он победил. Такой молодой. И такой глупый.
Пока Маккензи не начинает улыбаться. Триумфально.
— Они носят подгузники — еще не пользуются туалетом.
Джонни опускает голову в знак поражения. Пора бы уже привыкнуть к этому, малыш.
— Ладно — можешь
Маккензи улыбается шире. Потом щелкает пальцами.
— Отлично.
Глава 4
Через десять минут появляется Джек О’Шей. На нем элегантная голубая рубашка и брюки. Рыжие волосы коротко подстрижены и намазаны гелем. Джек — последний из моих холостых друзей. Одинокий волк. Сорвиголова. Он все еще живет жизнью, которая, я думал, всегда будет у меня. Спонтанная. Легкомысленная. Раскрепощенная. Он получает огромное удовольствие от того, что дразнит нас своими крутыми ночами — и диким совокуплением — которые мы упускаем.
Не собираюсь врать; но я западаю на его истории, потому что помню, каким классным может быть случайный секс. Но я бы ни за что не поменялся с ним местами. Мне хорошо там, где Кейт Брукс.
Сейчас мы все собрались в кухне, где моя мама и сестра накрыли для всех завтрак. Джек жует свежий круассан и болтает с моей матерью.
— Вы выглядите прекрасно, как всегда, Миссис Эванс.
Она хохочет, как девочка-чирлидер, болтающая с капитаном команды. Фууу.
— Спасибо, Джек. Как это мило с твоей стороны.
— Просто говорю правду. Теперь скажите мне, как часто вас принимают за няню, когда вы гуляете с этими малышами? Потому что никто и ни за что не поверит, что вы их бабушка.
Звучит так, будто он подкатывает к моей матери, но это не так. Когда вы являетесь плейбоем, вы просто так разговариваете — со всеми женщинами. Помните об этом, когда какой-нибудь дамский угодник будет завораживать вас своим словесным поносом. Вы — не особенная. Он не это имеет в виду. Это просто в его натуре.
Кажется, моему отцу это не нравится. Видите, как он старается держаться поближе к ней? Как он скалится в сторону Джека?
— Не разговаривай с моей женой, О’Шей.
Это моментально отрезвляет Джека, и он делает шаг назад.
— Да, сэр.
— И не смотри не нее.
— Хорошо, сэр.
Мой старик, может и постарел с годами, но знает, что все еще на вершине иерархии. И последнее, чего хочет Джек, это чтобы его зажевали и выплюнули. Он переводит разговор в безопасное русло.
— Итак, мистер Эванс, вы не едете с нами?
Мой отец качает головой, и его тон наполнен сожалением. И желанием.
— Нет, не в этот раз. Хотя мне бы хотелось. Очень.
Моя мать поворачивает голову.
— О, правда, Джон?
Он кашляет. И прочищает горло.
— Да… ну… ты знаешь… ради спортивного пари. Ты же знаешь, как мне это нравится, Энн. И у нас такого нет… здесь… в Нью-Йорке.
Хорошая отговорка, папочка.
Моя мать скептически кивает.
— У-гу.