Все связано
Шрифт:
Медленно я сажусь и стаскиваю ноги на пол. У меня в животе все бурлит, словно океан во время шторма. Потираю виски, пытаясь унять гудящую боль. И, может быть, расшевелить память. Потому что не знаю, как вы, а не помню ни черта, что было прошлой ночью. Просто… белое пятно.
Как после губки на доске с мелом — стерто начисто.
Странно, но обычно меня не вырубает. Та неделя, когда Кейт меня бросила топить мои печали в спиртном, а сама уехала домой в Огайо, была исключением. Но давайте не будем об этом.
Думаю… мне не стоит удивляться.
Кто больше всего может выпить.
Это и произошло?
Я кое-как поднимаюсь и ковыляю в смежную ванную. Открываю дверь. Оттуда валит густой пар. Ванная комната огромна — как маленькая спальня — вся в итальянском мраморе. Из душа в углу доносится звук бегущей воды.
За стеклянной матовой дверью я различаю женский силуэт — ее голова отклонена назад под струей воды, когда она моет свои длинные темные волосы. Она худенькая. Загорелая кожа, соблазнительная попка.
Технически, я все еще католик, но если вы до сих пор еще не поняли, Кейт — моя богиня. Ее тело — это мое священное место, ее слова — моя библия, а ее лоно — алтарь, к которому я готов ползти по раскаленным углям, чтобы поклониться.
Мой взгляд прикован к рукам Кейт, когда они скользят по ее коже. Я облизываюсь и воображаю, какая она на вкус. Чистая и мокрая. Ваниль и лаванда. Этого достаточно. Мой южный регион вздымается вверх, весь во внимании.
Смир-но!
Это мысль, управляющая материей. Или в данном случае, страсть — похмельем. Кажется, что, не смотря на мое хрупкое физическое состояние, парень ниже пояса все равно готов к утренним подвигам.
Ха-ха… готов…
В общем, я делаю два шага к кабинке, в полном намерении присоединиться к своей неотразимой невесте. Но тут вода выключается. Дверца душа открывается, и оттуда выходит черноволосая красавица.
И мое сердце уходит в пятки — словно хренова ядерная бомба во времена второй мировой. Слышите, как свистит?
Большие карие глаза встречаются с моими, когда она тянется за полотенцем.
— Привет, красавчик, как ты себя чувствуешь? Вчера ты был довольно безумен.
Она улыбается.
Я — нет.
Знаете, как у некоторых людей, всего лишь от запаха орех уже может разбухнуть горло, перекрыв им доступ к воздуху? У меня нет аллергии на арахис, но сейчас я знаю, какого это.
Говорят, когда умираешь, вся жизнь проносится перед глазами. И я могу вам сказать, с полной уверенностью, что это правда. Я вижу картинки с Кейт… с нашим мальчиком. Они мелькают у меня в голове, черно-белое немое кино. Это картинки мгновений, которые были у нас, нашей жизни, что мы делили.
Жизни, которая, без сомнения, только что закончилась. Скончалась, как золотая рыбка Маккензи несколько лет назад. Та самая, которую она хотела унести в кармане на пляж, чтобы та повидалась
Покойся с миром, Немо. Земля тебе пухом.
Я знаю, о чем вы думаете. В чем твоя проблема? К чему вся эта драма? Почему при виде какой-то голой девицы я превратился в психа?
— Дрю? С тобой все нормально?
Проблема в том, детишки, что эта красивая мокрая женщина, стоящая передо мной — которая явно очень хорошо знакома со мной и всяким дерьмом, что происходило этой ночью?
Не Кейт Брукс.
Знаете, как говорят «Ущипните меня… должно быть я сплю?». Что ж, пните меня по яйцам… у меня чертов кошмар.
Ко мне вернулась память, как перемотка пленки назад. Игра с парнями, ужин, драка, трусы у меня во рту, стриптизерша — Лили — в баре. Но это все. После того последнего мгновения, больше ничего, кроме пустоты.
Черная дыра — больше похожая на след от пули, которую мне так хочется пустить себе между чертовых глаз в данный момент — пусть исчезнет.
Я думал, это она. Господи, боже. Я думал, это Кейт. Когда обнимал ее, пытался поцеловать ее — я думал, это была Кейт.
Но это не так.
Я сижу на закрытой крышке туалета, пока Лили обматывает себя полотенцем с беспокойством на лице, когда наблюдает за мной. Я тяжело дышу, быстро, сердце стучит так, будто сейчас выскочит из груди и убежит далеко-далеко от этой жопы, в которой я оказался.
Что произошло? Это парни собрали меня в кучу и притащили снова в отель? Я бы отдал свое левое яйцо, чтобы поверить в то, что так и было. Но если так, почему эта девица в моем чертовом душе, говоря о том, что прошлой ночью я был безумен?
Твою ж…
Впервые в жизни, не могу придумать, как выразиться. Нет такого ругательства, которое будет достаточно мощным, чтобы соответствовало данной ситуации. Я, что, сбежал из бара вместе с ней, мы угнали лимузин и вернулись сюда? На меня это похоже.
А Кейт… у меня сжимается внутри… Кейт видела нас?
Господи Всемогущий.
Сердце начинает биться еще сильнее, и мне кажется, что со мной может случиться сердечный приступ. В тридцать два не рано для сердечного приступа? Надеюсь, что нет.
Потому что она никогда меня не простит.
Не в этот раз. Все мои карточки-по-освобождению-из-тюрьмы использованы. Я прошел уже все сценарии по облизыванию задницы — использовал каждый метод по унижению, известный человечеству.
Никакие цветы и подарки или великие поступки не исправят это. Даже если я все объясню… Кейт никогда не сможет этого забыть. Никогда. Никогда не посмотрит на меня так, как она это делала вчера, больше не будет в ней тех чувств.
И я ее не виню.
Я закрываю глаза и роняю лицо себе в ладони.